хозяин лавки антикварной
всегда один.
наедине с коробкой странной
среди картин
и облетевшей позолоты
чужой мечты
как будто вспоминает что-то...
толпа, цветы...
и долго плачет — горько, едко,
тоску гоня:
«фарфоровая статуэтка,
прости меня...»
он знает, что всегда услышит
его слова
та, чей портрет в холодной нише —
она жива,
в своей шкатулке музыкальной
заключена
и навсегда со страшной тайной
обручена.
любовь, что в куклы обращает
людей живых,
лишь для себя предназначает
как вещи, их.