Памяти матери Любови Тимофеевны
(маме был поставлен единственный точный
диагноз: ей оставалось жить четыре месяца...)
Боль обнимала огненным ухватом,
Вонзая в сердце раскаленный нож.
Ноль три. Больница. Белые халаты.
И цвет лица на цвет простынь похож.
Уж сколько лет твой взгляд перед глазами,
Беззвучно губы шепчут: помоги
Прости меня, не смог, не спас я, мама,
Твой взгляд, твой шепот — совести долги.
Лечили все. По блату и без блата.
Диагнозов исписаны тома.
Менялись отделения, палаты.
Боль исчезала. Отступала тьма.
В который раз "ноль три" и вой сирены,
И белизна палаты и лица.
И снова жизнь пошла опасным креном,
На этот раз — до страшного конца.
Проверив все, врачи решили с сыном
Пойти на откровенный разговор:
- Как нервы?
- Говорите!
- Медицина
Бессильна...
Как удар! Как приговор!
- Лечение любое бесполезно.
И даже вредно. Поздно. Не спасти.
- Вы не ошиблись?
- Проверяли скрупулезно,
Придется вам ее домой везти.
Отмеряй срок. И ни минуты боле!
Кошмарный сон и явь переплелись.
Мы жили с этим ужасом и болью,
Но смерть пришла. И... отступила жизнь.
Уж сколько лет твой взгляд перед глазами,
Беззвучно губы шепчут: помоги
Прости меня, не смог, не спас я, мама,
Твой взгляд, твой шепот — совести долги.