Отвергнув белую языческую тогу,
В хитоне пыльном шел сей римский гражданин;
Встречая зрителей на улицах Афин,
Одних он потешал, другим внушал тревогу.
Невольно подлому способствуя подлогу,
Прелестно хрупкие предвестники руин,
Кумиры высились, и среди них один
Алтарь, воздвигнутый неведомому Богу.
Живая Божья кровь и плоть, запретный плод, -
Забава до сих пор для зрительного зала,
Который Господу предпочитал господ
И ликовал, когда пророка чернь терзала;
Дерзнул пророк сказать: а мы Его и род!
«Он рода Моего», - Пречистая сказала.
27.08.1994.