Все падежи падеде отплясали,
Лишь именительный именем врос
В точку отсчёта, началом вокзальным,
Травой и дровами краплёных берёз,
Кострами до самого звёздного неба
И обещаньем, что всё отболит,
Ежами в печёнке и плесенью хлеба...
Друг мудрости, опыт, твердит и твердит
О твёрдости принципов, шага и планов
И мягкости, нужной черствеющим душам,
О пастухах и о стаде баранов,
Подножным кормящихся, блея послушно,
Не видя, не слыша звёзд перекличку,
Смеясь над их жертвой живому огню,
Перевернув, не читая, страничку,
Ломаясь в батманах фондю и тандю...
Все падежи падеде отплясали,
Лишь именительный именем врос
В список имён на притихшем вокзале,
Раненный стеблем шипованных роз.