Сижу в доме стылом, не топлена печь.
Дров в доме немного, но всё-таки есть.
И сил-то уж нету, что б дров занести,
Заправить их в печку, огонь развести.
«Ох, старость - не радость!» - кто-то сказал.
Куда делась бодрость, задор и запал.
Не кисни старик, ты всего повидал.
Скулить не пристойно: иль бабой ты стал?
Возьми-ка ружьишко, к болоту сходи.
Потом мимоходом в лесок загляни.
Присядь на пенёк, посиди, отдохни
И вспомни былые охотничьи дни.
Где с лайкой-собакой в лесу ночевал.
Ходил по болотам, лесам и лугам.
Искал токовища, лесных петухов
И слушал их песни во время токов.
Слеталось их много в былые года.
Но много не брали – два, три глухаря.
Есть принцип у нас стариков:
Стрелять на току только треть петухов.
Иначе не будет ни тока, ни птицы.
Глухарок не трогай – запретная птица.
Она в нашем лесе почти, как царица.
Весною её добывать не годится.
И тут кто-то тявкнул под самое ухо.
Проснулся: сидит моя верная сука.
Глазами не смотрит, виляет хвостом
И руку лизнула своим язычком.
И как бы сказала: «Пока дед дремал тут,
Я всё обыскала и нету тут дичи, куда-то пропала.
Пойдём ближе к дому, я тоже устала.
Потом, покормить бы меня не мешало».
Ну, что тут, уж, скажешь. Поднялся с пенька
Пошёл за собакой. Ходьба не близка.
Дорога известна собаке и мне,
Она приведёт нас в деревню, к избе.
«И, странное дело», - думалось мне, -
«Не долго сидел я на этом пеньке,
А сколько мыслей пронеслось в голове»…
Те мысли приходят лишь только тогда,
Когда жизнь прожита, но всё же не вся.
И хочется вспомнить те, лишь, года….
Когда был мальчишкой, юнцом, малышнёй.
Когда пристрастился к охоте весной.
А было всё просто: виной тут война.
Отец мой погиб, мать меня увезла
В деревню, конечно, где бабка жила.
Дед Изосим репрессирован был,
Притом, безо всяких на это причин.
И бабушка Вера мужа ждала
Но, не дождалась, осталась одна.
Погиб мой дедуля в холодной тайге,
На севере дальнем, на руднике.
Потом извинилось правительство наше.
Послало послание, так, мол и так,
Ваш муж Изосим был, в общем-то, нашим
И зря он был «тройкой» судим.
А бабушка Вера счастливой была.
Взглянув на икону, молитву прочла.
Оплакала мужа и свечку зажгла.
Присела на лавку, взглянула в окно.
Подумала: «Что пересилит, добро или зло»?
При жизни людской это знать не дано.