(Светлой Памяти всех великих и безвременно ушедших)
Уж сколько лет слова чужие
Вбиваю в души я людей,
Их всех пленяя не впервые
Любого опия сильней.
Наркотик мой иным не ровня –
Его эфект неизлечим.
Зовётся Пищей он Духовной.
Все кто не глуп, знакомы с ним:
Все, кто не слеп, чей слух доступен,
Чьи души, словно губка, ждут
Благославенные минуты,
Когда ту Сумишь в них вольют!
А Смесь Хозяева готовят:
Им нужно Стадо накормить,
Чтоб – «Цель ясна!», а всё другое
Дурман-травой во тьму забить.
О как боюсь я, окаянный,
Что сей дурман погубит Вас!
О, как стараюсь лишь избранный,
Целебный яд влить каждый раз!
Но я не властен над рецептом –
Его смешали без меня.
А мне – приказ: «Вколоть вот это.»
И я колю, судьбу кляня...
Судьба артиста – быть ведомым,
Но за собой вести народ.
Виновен он ли, что на троне
То царь Давид, то царь Ирод?
И он ведёт, пастух смиренный,
Вас то на бойню, то к яслям,
Как Прометей, с Огнем священным.
Куда ведёт – не знает сам.
Так кто ж я – лекарь или диллер?!
Слепое средство иль творец?!
Смогу ль я сделать мир счастливей,
Иль пропаганда – мой венец?!
Я много раз восстать пытался,
Спасти от Пойла Вас того!
Но только зря я надрывался:
Ведь Вы ж умрёте без Него.
Зависим Ты, мой зритель! Каюсь:
Лечить Тебя так тяжело!
Тебе глаза открыть пытаясь,
Уж столько Братьев полегло!
И я сгорю однажды тоже –
Приняв весь яд один за Вас.
И смерть моя на миг быть может
Развеет дымку с Ваших глаз...
Неужто выхода иного
Нам не найти во Мраке сем?
И погибать придётся снова?...
Иль Вам не нужен Свет совсем?!
И может быть Тебе удобней
Бездумно выполнять приказ?
Как кролик жить лабораторный,
Что на свободе сдохнет враз?!
– Тогда будь проклят я за Роли,
Что брешь прожгли в Твоей душе!
Но, Зритель, Ты – Судья иль Кролик?
В конце концов решай уже!