Галина Храбрая
День сегодня удивительный! Страстной Понедельник!
Надо убрать квартиру, всю-всю, и успеть это сделать до Страстной Пятницы,
потому что в Пятницу Христос проходит все Свои Страшные Мучения:
Суд у Пилата, Обвинение, Поругания, Бичевание и Распинание за нас,
всё только ради нас, чтобы мы знали:
ВСЁ СВОЁ САМОЁ ЛУЧШЕЕ БОГ ОТДАЛ ЗА НАС!
ВОТ, ЧТОБЫ МЫ ЗНАЛИ, И КАЖДЫЙ ИЗ НАС ЗНАЛ:
ЗА ВСЕХ СРАЗУ, И ЗА КАЖДОГО В ОТДЕЛЬНОСТИ,
ЗА ВСЕХ ГРЕШНИКОВ, САМЫХ, ЧТО НИ НА ЕСТЬ!!!
«СТРАСТНОЙ ПОНЕДЕЛЬНИК»
Теплится дымка рассвета,
Нежно касаясь земли,
Солнцем ещё не согрета,
Тает, светлея, вдали!
Встанет Христос на Молитву
В Свой Подельник Страстной,
Думу, как острую бритву,
Сдержит Своей Головой!
Не поколеблет сознанья
Едкая боль у виска:
Не принимает собранье
Истины Светлой пока!
Жаль, а могло по-иному
Всё на земле этой быть,
В немощах люду больному
Не голодать и не стыть…
У меня соседка есть — просто чудо, женщина красивая — не то слово,
обладает она одной особенностью: ей не свойственно повышать голос,
у неё такая внешность, что делать этого ей вовсе не нужно!
Хозяйка она и чистюля — с большой буквы: окна моет каждую неделю,
из еды готовит, только всё самое свеженькое, а должность у неё —
такая отвественная, что «ой-ёй-ёй»: в министерстве работает,
ума — палата, дети одарённые, а вот, муж!
Муж — редкий негодяй, пьёт, гуляет по-чёрному, мало того,
что он грязь в дом приносит, матюкает её на всю округу во всеуслышанье,
ко всему прочему, ещё и на руку горяч!
Как-то пришла она ко мне и говорит:
— Боли головные у меня, Галина, такие, что аж, сознание, иной раз,
на совещании могу потерять, — и она говорит это таким голосом,
будто рассказывает о сладком пироге: ни досады нет, ни упрёка,
ни заламывания рук, ни вытаращивания глаз!
Посмотрела я на неё «душевными глазками» и говорю:
— Давай я молитвы над твоею головой почитаю, а ты ложись-ка, поспи!
— Ой, да что ты, какой там «поспи», столько дел у меня ещё, - сказала
и уснула тут же.
Я затеплила лампадку, зажгла свечИ и стала молиться,
вскоре пришёл с работы мой муж Сергей Николаевич, увидел всё происходящее,
сел молча на кухне и стал ждать, пока Татьяна проснётся,
у него на этот счёт всегда интересная газета была приготовлена
«Спорт за неделю»:
— Танечка, а скажи мне, восемь лет назад, кто тебя железным предметом
по этой самой головушке «пригладил»?
— Как это кто? Саня мой! железным фотоаппаратом «Зоркий».
— Да? А что, он цел?
— Кто, Саня мой или фотоаппарат?
— Ну, Саню-то я твоего вчера видела, а, вот, фотоаппарат, где он?
— А зачем он тебе, старьё такое?
— Да, так, добить мужа твоего хотела им!
Того и следовало ожидать, молчит моя Таня, что ей сказать?
Сказать, значит, итог своей жизни подвести!
Но ни разводиться, ни жаловаться она и в мыслях не держала у себя,
только одно мне в оправдание сказала:
— Ты, знаешь, Галочка, какой он хороший был, мы с ним с девятого класса
вместе дружили, за одной партой сидели, влюбились друг в друга, гуляли,
и поженились потом! Правда, я сразу тогда, ещё до свадьбы стала замечать,
что любил он подолгу задерживаеться где-то вечерами, но, сильно придавать
этому значения, я не стала, и сейчас верю в это с трудом!
Татьяна опустилв вниз глаза и продолжила с грустью:
— Но, теперь-то я точно знаю, что он всегда врал мне, ему просто очень стыдно,
а гордыня мешает в этом сознаться, потому он, так ловко и выкручивается всю
жизнь, да так, что я, иной раз, диву на него даюсь: все лучшие мои подруги
с ним переспали, он никем не пренебрёг: ни ровестницами моими, ни теми, кто
значительно постарше, ни кто помоложе меня будет, а теперь, вот, и на тебя
«глаз положил»!
— Ну, это, предположим, у него вряд ли получится, ты не переживай на этот счёт!
— Да, я и не переживаю! Хуже просто некуда!
— А позволь, мне тебя спросить, ты ещё сколь поругания эти будешь сносить?
— Пока не подохну! Как же я брошу его? Он же пропадёт без меня!
а так, если вдруг одумается — я ему и дом сохраню и детей подниму!
— Ждёшь, значит?
— Жду-жду! Ты не осуждай, меня Галиночка, очень тебя прошу, если можешь,
помолись за меня, чтобы Господь мне сил только дал Антошку на ноги поставить,
доучить его до института, а то, иной раз, во мне, что-то как оборвётся, думаю,
а, вдруг, помру скоро? Вот, и стараюсь с вечера всё убрать и перестирать,
чтобы не оставлять на утро, а то — придут меня хоронить, посмотрят,
а у меня — бельё грязное, вот, скажут, замарашка-то наша покойница была!
— Ну, да, Сани-то вечерами дома не бывает, понятно! Часам к пяти утра
приползёт, отматюкает, вместо молитвы!
Вот, так, мой дорогой Читатель, Господь и вытаскивает грешников:
Своими праведниками и добродетелью их!
Вы думаете, Ему Татьяну, не жаль? ещё как жаль! Он сам бы на неё и день и ночь
любовался, какая она складная — травинки не сомнёт, а муж её — «варвар нечистый»
в грязь окунает её каждый час времени жизни своей пошлой!
Но Танечке это не мешает оставаться прежней, и ничего из того, что он налепил
на неё, к ней не пристало: как была она ангелом, так ангелом и осталась:
ни обид, ни жалоб, на зависти, ни упрёков на судьбу, только тихое ожидание
прозрения её такого непутёвого мужа, ведь она понимает, как он болен! Аминь.
* Х *
http://www.stihi.ru/2012/04/09/1862
Великий Вторник. «Ярослав»