эта весна снова кажется мне сном, странным фильмом, безумной забавой.
Я хотел бы украсть у тебя свое сердце, покрытое коркой застывшей лавы.
Слышишь? Гулко сквозь камень холодный - удар, еще что-то - похоже на шепот.
Мое небо упало, мой мир погребен. Всё что я говорю - это ропот.
целая вечность катится в яму, в обвале находят блокнот, в нем - твое имя
я держу револьвер на взведенном курке, чтобы снова пальнуть холостыми.
докажи мне что ты неспособен дышать, и тогда я наверное сдамся
этим злым палачам, адвокатам, врачам - всей системе с нутром я отдамся.
серые взгляды рентгена - мне в грудь, пустота в ней страшнее болезней.
я смотрю сквозь миры, сквозь галактики, все что я нахожу - бесполезно.
От тебя нет ни средств, ни спасения, ни ярких звезд наркотической славы.
Мое сердце наверно, в чулане твоем, бъется в корке холодной той лавы.
так что весна снова кажется мне сном, странным фильмом, дурацким спектаклем.
я иду за порог, я хватаюсь за бок, мои силы почти что иссякли.
Видишь? Я разливаю по колбам ртуть. У меня вместо крови - отрава.
Говорят, у меня право есть выбирать. Это вечное мнимое право.
эта весна рвет с меня кожу с плотью и кости дробит в мясорубке.
Я - капитан тонущего корабля, навечно прикованный к рубке.
Всё что дано - улыбаться, вдыхать, пока мостик в пучине не скрылся.
Всё что хочу я - уснуть вечным сном. И чтоб лик твой мне после приснился.
пусть так и будет, раз все решено, разукрашено, поймано, спето.
мир мой разбит, но в осколках пускай расцветет не моё уже лето.
Знаешь? Я ждал, но возможно, что так будет лучше для всех виноватых.
Встретимся там же. За толщей всех снов. В вечном прекрасном "когда-то".