Его заметила моя спутница. Мыш как мыш, только с острой вытянутой мордочкой и большими круглыми ушами, - такими изображают мышей в американских мультиках. Он удобно расположился на широкой ветке тропического растения вровень с нашим столиком и смотрел на нас блестящими черными глазками.
Поесть в Гваделупе непросто, даром что Франция. Забегаловки-полуларьки, где перекусывают местные креолы, и отельные рестораны с блюдами высокой кухни - филе рыбы размером с одесскую креветку и ценою для космического туризма - не в счет. Это место я нашел по запаху, чем был заслуженно горд. Дымок от жаровен, обвалакивающий свежайшую океаническую рыбку, проник в мой нос и безошибочно вывел на цель, когда мы приезжали мимо на машине. И вот уже пятый день у славного местечка нет более преданных посетителей!
В этот вечер мы сидели на веранде, так как весь ресторан являлся сплошной верандой. Деревянные перила отделяли наш деревянный стол и нас от пальм, густого кустарника, разноцветных огней среди них и темного тропического вечера. Пиво здесь приносили в замороженных мензурках непонятного объема и я спрашивал у официанта сразу по две порции, чтобы оставить ему время и для других посетителей. В ожидании главного блюда - запеченной целиком рыбы, зеленого салата и картошки - я уже выпил три кружки и пребывал в превосходном настроении.
Мыш по-прежнему сверлил нас черными глазками. И я его понимал. Просто попросить ему не позволяла мужская гордость. Но и уйти без ничего он не мог. Мужчина! Невозможно поверить, чтобы ему не было страшно. Но ведь у него - жена, дети. Мог ли он вернуться в дом с пустыми лапками? И я спрашивал себя: а смог бы я ради своих близких вот так запросто плавать рядом с синими китами или рассматривать мамонтов на расстоянии хобота? Мы отломили ему кусок хлеба в размере, который он по нашим подсчетам был способен унести не надорвавшись, и мыш оставил наше общество.