Она конечно вне сомнения неординарна,
Привыкла эпатажем покорять,
Бывает ласкова, бывает и коварна,
Жаль не научится собою управлять.
Ему она во снах кошмарных снится,
И "рюмка водки на столе", раскатистый и громкий смех,
Не сможет очень долго он забыться,
Но не захочет дней вернуть счастливых тех.
Ведь и во снах на все попытки примиренья,
Он даст единственный возможный для него ответ,
Что не могло быть даже в состояньи опьяненья,
Ошибки большей в его жизни нет.
Он наяву сказал бы по другому:
"Прости меня, я сам конечно виноват",
Как часто он в ответ признанию такому,
Услышать мог отборный мат.
Поэтому проснувшись, и стряхнув воспоминанья,
Опять он не напишет и не позвонит,
Но в трудную минуту и на стон страданья,
Он утешать конечно прибежит.
Скорей всего она так никогда и не поймет,
Что он всегда свободен был лишь для нее,
Не думал, что она ему в лицо швырнет,
Что бросил он под ножки стройные ее.
Теперь он снова занят и ему уж некогда жалеть,
Важней, что видел, как искрилась счастьем иногда,
Не первая ему на спину опускает плеть,
И не последняя от счастья скажет:"да".