(цена любви)
Сказка-поэма
Глава I
У синего моря, под самой горой
Охотник в селении жил молодой.
Он был не обижен красой и умом,
Но бедным и маленьким был его дом.
С наполненной разною дичью сумой
Охотник всегда возвращался домой.
В искусстве охоты он равных не знал,
И сетью владел он, и метко стрелял.
А в хижине бедной у края села
Охотника девушка верно ждала.
Девчонка была красоты неземной,
Плела кружева тоньше пены морской.
До ночи глубокой, склонясь у окна,
Под песню коклюшек трудилась она.
Хранила красавица в сердце мечты –
С охотником вместе по жизни идти.
И тешила душу надеждой своей,
Что руку и сердце предложит он ей,
И вскоре её поведёт под венец
Под музыку двух неразлучных сердец.
Но бравый охотник ходил по горам,
По тропам звериным, дремучим лесам,
Выслеживал дичь и пернатых ловил
И с девушкой жизнь он связать не спешил.
А время текло в ожиданьи пустом,
И лето сменялось осенним дождём,
Сугробы старели от солнца тепла,
Мелькали года, а девчонка ждала.
Красавицу мучил безвестности гнёт,
Что жизнь без любимого мимо пройдёт,
Сомненья лишали покоя и сна,
И с ним объясниться решила она.
Сказала однажды, явившись пред ним:
«Стань спутником жизни навеки моим.
Давно быть мечтаю женою твоей».
На это охотник ответствовал ей:
«Не стану скрывать, мне ты очень мила
И спутницей быть бы моею могла,
Коль любишь, то сможешь ещё подождать.
Мечтаю Жар-Птицу я в сети поймать.
Богатства несметные, славу, почёт
Жар-Птица чудесная мне принесёт.
Тогда я иметь буду силу и власть,
Прошу, чтоб терпением ты запаслась».
Но девушка, слёзы роняя в ответ
Смущённо сказала охотнику: «Нет,
Мне больно от этих бесчувственных слов,
Ведь самое ценное в мире – любовь.
Она – жизни смысл и божественный свет
И с ней не страшны даже тысячи бед.
Коль будем с тобою беречь мы любовь,
Добудем и счастье и пищу и кров».
А он, рассмеявшись, девчонке сказал:
«Я глупости большей вовек не слыхал.
Любви в нищете даже грош не цена,
В лачуге она никому не нужна».
И в дом свой ни с чем возвратилась она,
Уселась плести кружева у окна.
Катились по бархату девичьих щёк
Слезинки, как жемчуг на кружева шёлк.
Глава II
Охотник за синее море уплыл,
Пустынь раскалённых прошёл сотни миль.
На малых бывал и больших островах,
С вершинами снежными дивных горах,
Тропических рек исходил берега
Там, где не ступала людская нога.
И в непроходимых он джунглях бывал,
И тундры просторы он пересекал,
В зыбучих песках он не раз увязал,
И голод терпел, и срывался со скал.
Не пару, не две износил он сапог
О камни нелегких и пыльных дорог.
Полжизни потратил, полсвета прошёл,
Но Птицы, что жаром горит не нашёл.
«Ни тень не мелькнула, не найден и след
Той Птицы в природе, наверное, нет», –
Так думал охотник вечерней порой,
Бредя наугад непролазной тайгой.
Он был утомлён. На ночлег под сосну
Устроился, лёг и тотчас же уснул.
И только лишь полночь вступила во власть,
Тайга, показалось, огнём занялась,
Как будто костров запылал миллион,
И сразу покинул охотника сон.
Глядит – чада нет и тепла вовсе нет,
Но льётся вокруг ослепительный свет.
Охотник тот час же на ноги вскочил,
Откуда тот свет – он разведать решил.
Идет, а в тайге ночь светла, словно день,
Глядит – чудо Птица уселась на пень.
«Вот, кто удивительный свет издаёт!» –
А Птица сосновую шишку клюёт.
И золотом каждое светит перо,
Венец на макушке блестит серебром,
Узорчатый хвост, словно веер большой,
Глаза, что алмазы и клюв золотой.
И в горле сдержав восхищения крик,
Охотник подумал в тот радостный миг:
«О чудо! Жар-Птица! Не уж то она?
Сейчас неужель не во власти я сна?»
Он быстро широкую сеть растянул,
Одно лишь мгновенье и Птица в плену.
И бьётся пернатое чудо в сети,
Свободу и жизнь хочет Птица спасти.
Трепещется, стонет и рвётся она,
Но хватка охотника очень сильна,
Ведь этот охотник весьма был умел
И безукоризненно сетью владел.
Как выбилась чудная Птица из сил,
Её он в железную клеть посадил.
«Вот ты и попалась, – охотник сказал, –
Недаром тебя я полжизни искал!
Домашнею птицей возьму тебя в дом».
Но вдруг человечьим она языком
Сказала: «Молю, ты меня отпусти,
Не камень ведь – сердце имеешь в груди».
Но он рассмеялся Жар-Птице в ответ:
«Да, птичьи мозги у тебя в голове.
Удачу поймать и тотчас отпустить?
Мне уйму лишений пришлось пережить,
Полжизни ушло, чтоб тебя мне поймать,
Должна ты желанья мои исполнять»
Но Птица сказала: «Всего лишь три дня
Прожить мне без воли. Ты сгубишь меня,
Ты вот что, охотник обязан понять –
Желанье одно в день могу исполнять.
А коль не отпустишь меня ты сейчас,
Три дня пробегут, я умру в тот же час!»
Охотник ответил: «Пусть так, чем ничто»,
Но Птица взмолилась: «Не будь так жесток.
Свободу мне дай, молодец удалой,
За то договор заключим мы с тобой.
Могу я тебе своё пёрышко дать –
Желания три сможешь ты загадать,
Но если яйцо для тебя я снесу –
Любви ты познаешь великую суть.
И с ней проживёшь, став владельцем яйца
От этого дня и до жизни конца.
Любовь – это жизнь и начало начал.
Советую, чтоб ты яйцо моё взял».
«Вот глупая Птица! Любовь мне зачем?
Её не вложу я в карман и не съем.
И мне за неё ничего не купить.
Давай-ка перо и лети, так и быть!»
Перо обронив, Птица ринулась прочь,
Тайгу охватила кромешная ночь,
Но свет изливало в безлунной ночи
Перо, словно пламя гигантской свечи.
Осталось лишь пёрышко Птицы одно…
«Каких три желанья исполнит оно?» –
Не долго охотник о том рассуждал,
Немного подумал, а после сказал:
«Иметь безграничную власть я хочу –
Чтоб было мне всё и всегда по плечу.
Желаю богатства и вечную жизнь!»
И эхом слова по тайге разнеслись…
Глава III
И стал тот охотник богатым за миг,
Он власти вершин небывалых достиг.
На шелке он спал и на золоте ел,
И в жизни своей, что хотел то имел.
Он мог покупать и друзей и врагов
И самых роскошных красавиц любовь,
Утеху любую купить был силён,
И жизнь потекла, словно сладостный сон.
А время тянулось как мёд золотой
И сладкий туман овладел головой.
И не посещала его суета,
Был мир и покой в его доме всегда.
И роскоши полон прекрасный чертог,
В нём не было места для бед и тревог.
Но ежели мёд в рот рекою течёт,
То горьким, как хина покажется мёд.
И вспомнил богач, что охотником был,
Что власть и богатство он хоть и добыл,
Его оплела паутиной тоска,
Являя пред ним свой звериный оскал.
И однообразно текли его дни,
Друг друга точь-в-точь повторяли они
А власти обуза приелась ему,
Богатство, казалось, уже ни к чему.
Никто не дарил ему любящий взгляд,
Никто не бывал ему искренне рад,
Тянули на дно, как болотная грязь
Фальшивая дружба, продажная страсть.
Он тенью бродил по чертогам своим,
Тоскою и болью щемящей гоним.
Утехи теперь отвращали его,
Он больше от жизни не ждал ничего…
Вдруг вспомнил он юность, как будто сквозь дым,
Когда он охотником был удалым –
Как бодро ходил он тогда по горам,
По тропам звериным, дремучим лесам.
И вспомнил ещё, как у края села
Его каждый вечер девчонка ждала,
Даря поцелуи в хмельные уста.
Теперь его жизнь и грустна и пуста.
«Куда унеслись золотые года?
Им не воротиться теперь никогда…
Зачем я волшебную Птицу искал
И в этой погоне любовь потерял?
В огромной Вселенной не сыщешь даров,
С которыми может сравниться любовь.
Я гнался за счастьем, не чувствуя ног,
Его то, как раз уберечь и не смог!»
Глава IV
Открытие сделав, он тяжко страдал,
Пока не попал на чудесный он бал.
Людской муравейник огнями искрясь,
Гудел, а столы прогибались от яств.
А бывший охотник скучал и зевал.
Вдруг даму прекрасную он увидал,
Осанкой – царица и ангел лицом.
Такой на пути не встречал он своём.
Не видел таких изумительных глаз,
И сердце запело в груди в тот же час.
Он чувствовал, будто всю жизнь был влюблён,
Как юноша пылкий был ею пленён.
И выросли вдруг за спиной два крыла –
Любовь в его сердце пустое вошла…
Он часто встречал эту даму потом –
То званый обед, то прогулки верхом.
Любезна была и добра с ним она,
Но он ощущал – между ними стена.
Не мог он скрывать долго чувства свои
И даме прекрасной признался в любви.
С улыбкой светлее весеннего дня
Спросила она: « Ты не помнишь меня?
Ты разве, охотник, меня не узнал?»
И голос её серебром зазвучал:
«Кумиром ты был моих девичьих грёз,
Виновником горьких непонятых слёз.
Ты долго скитался в далёком краю
И там позабыл ты невесту свою.
Печалилась я по тебе день и ночь,
Но вдруг поняла – тем беде не помочь.
И вскоре дарить стала миру всему
Любовь, что питала к тебе одному.
С любовью плела я судьбы кружева,
Дарила прекрасные людям слова,
Любовь я свою отдавала цветам,
И солнцу, и морю, лесам и горам.
Я всем помогала, чей слышала зов,
И вскоре ответил мне мир на любовь,
Награду послав мне. И встретила я
Того, кто любил больше жизни меня.
И он по сей день спутник жизни моей,
В согласьи и счастьи растим мы детей.
Как кружево дивное вся моя жизнь,
А наши с тобою пути разошлись.
Цветов семена нужно сеять с зарей,
А высеешь позже – иссушит их зной.
Коль ты на заре не лелеял любовь,
Не сможешь потом возродить её вновь.
Но если впустил её в сердце с зарей,
А после заботливой нежил рукой,
То даже в седой и трескучий мороз
Она будет радовать прелестью роз».
Глава V
Он эти слова перенёс, как удар
Ведь был он, как раб в кандалах её чар.
На чувства его не ответит она –
Его кружевница – чужая жена.
И ревность, которой он раньше не знал,
Изранила грудь, словно острый кинжал.
Желанье, как жажда в пустыни песках
Терзало в тревожных мучительных снах.
Подумал богач, истомившись совсем:
«Богатство и власть без любви мне зачем?
Ведь, искренность, преданность, счастье любви
Не купишь за горы сокровищ земли».
Решил он – чем муки такие нести,
Не лучше ли будет из жизни уйти?
И тут же побрёл он на берег морской,
Чтоб скрыться навек под солёной волной.
Он ринулся в воду, презрев боль и страх,
И море его понесло на волнах.
И вынесло вскоре на берег пустой,
Не дав обрести вожделенный покой.
А после, кляня надоевшую жизнь,
Решил он с горы камнем броситься вниз.
На склоне росла одиноко сосна,
В ветвях задержала беднягу она.
В огне попытался несчастный сгореть,
Но начался ливень, не дав умереть.
И яд избавленья ему не принёс –
Бокал опрокинул, играючи, пёс.
Однажды он маялся ночью без сна,
Насмешливо в окна глядела луна.
Не шла к нему смерть, хоть её он и звал,
Ведь вечную жизнь он себе пожелал.
Лежал он и думал: «Ах, если бы знать,
Как может быть время повёрнуто вспять,
Тогда бы Жар-Птица смогла мне помочь».
И вдруг, словно день стала светлою ночь.
«Ну, здравствуй, охотник, зачем меня звал?
Ты чем опечален? Себя потерял?» –
Спросила Жар-Птица, сияя во тьме.
«Какую ты просьбу имеешь ко мне?
Минуло Фортуны тебя колесо?»
А он попросил: «Дай своё мне яйцо.
Готов я отдать все богатства свои
За счастье великой взаимной любви».
Но молвила Птица: «А в прошлый-то раз
Тобою был высказан полный отказ.
Что было отвергнуто, дать не могу.
Проси об ином, может быть, помогу».
«Как жаль, что я счастье своё оттолкнул, –
Промолвил несчастный и тяжко вздохнул, –
Любви не придумана в мире цена,
Которой измериться может она,
Коль можешь помочь, то таков мой ответ:
Жар-Птица, молю, помоги умереть».
«Но это непросто, сказала она,
За это особая плата нужна –
Всё то, чем тебе довелось обладать,
Ты должен разумно в наследство отдать».
Но руки ломая, ответил богач:
«Наследников я не имею, хоть плачь,
А были б они, я не кликал бы смерть».
Но холодно молвила Птица в ответ:
«Что делать – такое моё волшебство –
Должны соблюсти мы законы его –
Иль будешь ты существованье влачить,
Иль сможешь достойно ты с миром почить».
«Согласен, – сказал он – веди свой подсчёт:
Богатство пусть бедный получит народ,
Власть в руки возьмёт тот, кто крепок умом,
Кто добр и кто с совестью чистый при том.
А вечной пусть будет, конечно, любовь.
За это я с жизнью расстаться готов!».
Эпилог
На кладбище старом в селеньи одном
Забытой могилы есть маленький холм.
Могила без имени, крест лишь над ней
Да шёпот рябины печальных ветвей.
Никто не приходит её навестить,
Взгрустнуть над усопшим, цветы положить.
Но старые люди в селе говорят,
Что тот, кто лежит там, был очень богат,
Но был одинок – ни друзей, ни семьи,
А умер он за процветанье любви.
И каждый, кто путь свой направит в село,
На камне прочтёт изреченье его:
«Кто не был любим и кто сам не любил,
Он значит и вовсе на свете не жил.
Любви не придумана в мире цена,
Которой измериться может она.
Кто будет беречь и лелеять любовь,
Добудет и счастье и пищу и кров.
Ни преданной дружбы, ни счастья любви
Не купишь за горы сокровищ земли.
Любовь – это жизнь и начало начал,
Она как во мраке кромешном свеча,
В огромной Вселенной не сыщешь даров
С которыми может сравниться ЛЮБОВЬ».