Когда роковая красавица, хотя и блондинка, Таня Д-ева, наплевав на интересы своего многочисленного эректората, взяла и вышла замуж, мы все страшно удивились: Мишка был, что называется, не её поля ягода – не партийный бонза, не профсоюзный лидер, не комсомольский вожак. Не, хотя бы, командир студенческого строительного отряда. Танюшу тянуло к мужчинам предприимчивым и, как сказали бы сейчас, успешным.
Мишка был работягой. «Он умный!» – оправдывалась перед нами бывшая ветреница, смущаясь своей горячности. Спорить с этим было сложно. Мишка играл в шахматы, читал научно-популярную литературу и со вкусом говорил о политике. Не то чтобы все её прежние ухажёры были гламурными подонками, но в Мишке была какая-то незамутнённая пролетарскость. И Татьяне, погрязшей, как ей казалось, в богемных пороках, Мишкино обожание и льстило, и обещало благие перемены.
Наверное, он казался ей этаким социалистическим ангелом, провозвестником её личной новой эры. А может, это период был такой в её жизни – с интеллигентским подвывертом в посконно-домотканые грёзы.
Да и разобралась в своих чувствах к Михайле она не сразу, а только когда дело дошло до мордобоя, и её безупречное лицо с безупречным макияжем изукрасилось вполне плебейским фингалом.
Отрыдав положенное у нас ночью на кухне, Татьяна, наконец-то, определилась: «Что хотите обо мне думайте, но я его люблю». Вот тебе, бабушка, и юрьев день. А мы сочувствовать приготовились.
…Правда, «подлинная» жизнь ей скоро надоела. Аутентичность, знаете, аутентичностью, а никакой пудры не напасёшься… Так что они с Мишкой расстались. Как-то не сложилось: то ли Михаил до Гришки Распутина не дотягивал, то ли царственной Татьяне опрощение не далось.
…А вот Ксюха у них получилась на славу. Может, и встретились они только ради её рождения?..