Вся моя жизнь, как старый, вишенный сад,
И детство не узнаешь, за тонкой смерти гранью.
Так часто, рваные уста лишь извергают мат,
А сердце, в ломаных костях, сошло бы пиранью.
Сиди и думай, почему меня манят деревья,
Своими голыми, безлистно - мёртвыми ветвями.
Ведь все давно уж стали мы, будто растенья,
С бутылкой возле губ, и тем, что назваем камень.
Кричать? Кричи но вот только куда?
А если кисть полосовать? То вдоль это навечно.
Уйти за ветром, вдаль, за провода?
Чтоб петли в вишенном саду, качал он бесконечно.