У меня есть загородный деревянный дом.
И там, хоть кого хочешь спроси,
Есть Озеро Круглое, заросшее камышом,
В котором водятся русалки и караси.
В прошлую субботу я приезжал туда,
И в полночь пришел на песчаный плёс,
Чтобы полюбоваться, как озёрная вода
Покачивает на волнах мандарины звёзд.
И в этой восхитительной красоте и тишине
Я вдруг увидел, — а я был трезвым притом, —
Молоденькую русалку, сидящую на бревне,
Во-первых, голую, а во-вторых, с хвостом.
В моем возрасте, понятно, бес в ребро,
Да и русалок пока что не приходилось иметь,
А грудки её торчали, как у Мерелин Монро,
А тело её сияло, как расплавленное серебро,
А глазки её сияли, как раскаленная медь!
Конечно, я подошел и поднял её с бревна,
Взял её на ручки, и — покорна и мила,
Мурлыча, как домашняя кошка, она
Лилейными руками мою шею обвила.
Но! Возможно, она недавно поднялась со дна,
Аможет, долго пришлось на берегу сидеть,
Только была она, как рыба, холодна,
Да и пахла, как свежевыловленная сельдь.
А когда приступил я, — понятно, зачем, —
К поиску известных у женщин мест,
Как вдруг подумал: — А кормить-то её чем?
Кроме сырой рыбы, что она может есть?
Но, к обоюдному счастью, женщин любых люблю я, —
Преодолеть удалось мне тех сомнений синдром.
...Она уплыла на рассвете, в песчинках и поцелуях,
Мне махнув на прощание серебристым хвостом.
А в чем же разгадка этой странной истории?
Ответ, как все в этом мире, тривиален и прост:
— Русалка моя проживала в соседнем санатории,
А платье ее серебристое я принял за рыбий хвост.