* * *
Когда Амур лукавый постарел,
Вслепую ранил страстью сердце,
А с ним не избежал опальных стрел
Сонет, (ему бы выкинуть коленце).
Поверь, душа молчать не смеет,
Когда царит смятенье и разлад,
Надежнейший сосуд – сонет умеет
В своих катренах спрятать мысли клад.
Вот мой хулителям ответ:
Сонет надежды дарит свет,
Глухому – сладостную Музу,
Он снимет с сердца тяжесть груза,
Сплетет из будней сказочный венец,
Бессилен перед ним и порох, и свинец.
* * *
Когда любовь сжигает нам сердца
И если добродетельна она,
То в ливень – звездопад она воплощена,
Румянец благости не прогоняй с лица.
Душа распахнута, в очах огонь живой,
Но если вдруг в нее зима впорхнула,
Любовь на мраморе лица уснула
С метелью ледяной.
Хоть сердцу мед любви дается
И сладок для влюбленного удел,
Не промахнись, любовь - искусство,
Все стрелы растеряв, ты сердцем охладел.
Увы, огонь небесный дважды не прольется,
Нам не вернуть любовь и святость чувства.
* * *
Я сердцу уступил,
Не доставало больше сил
И образ твой боготворил,
На облаке любви как будто воспарил.
Пока Эрот душой владеет,
Нам слава бренная – лишь прах,
Его никто не одолеет,
Одной любимой имя на устах.
И коль пока мы с нею вместе,
И сердце, разум не на месте.
Не быть влюбленным мудрецами,
Мы в бедах виноваты сами.
Умно бы было рассуждать,
За что безумных осуждать?
* * *
Пусть золото металл непрочный,
Ему легко нанять стальной булат.
В любой, так было, век порочный
Мошны владелец - черту брат.
Ведь золото красой холодной,
Прельщая всех, рождает зло,
Но даже с ним в волне стигийской,
Ни парус не поможет, ни весло.
И серебру и злату чужда жалость,
Их я вознес бы до небес,
Когда б они добру служили малость,-
Мир не видал таких чудес.
Богатство, злато - все тщета,
Потеря духа – нищета.
* * *
Устал Господь от просьб,
О благе молят, смене судеб.
Всех горячей и бескорыстней те,
Чьи души каются в греховной маете.
Итак, всю жизнь за совесть торг идет
И кто за сколько продает,
Продешевил и отдал, не жалей
Бесценный дар души своей.
Ей - Богу, если б это было не вчера,
Сегодня бы твоя не укрепилась вера,
И ты не мог молить прощенье.
Невинен, так не нужно искупленье.
Иной судил бы произвол,
Все ж тянет лямку жизни вол.
* * *
Не строит время пирамид,
Не вяжет узелков на память,
Любой вандал
труд древних осквернит,
Омар библиотеку спалит.
В устах людей все в мире суета,
А хроники былое украшают,
Юродство - жизни маета,
Они природу плетью укрощают.
Лишь прозорливый Прометей,
Чей дух на ложь не поддается,
Да Аполлоний - грамотей
Над Эпиметием* смеется.
Коль этот мир уму на оборот,-
Недальновиден человечий род.
---------------------------------
* Эпиметий «крепкий задним умом»
* * *
Холодный лунный свет -
Дня уходящего благословенье,
Его растопит солнца свет, –
Чудесное обыкновенье.
Такой же тайной окружен закат, -
Мелодии, оборванные струны,
Не потому ли горизонт огнем объят
И нависает мрак угрюмый.
Но красота бесследно не пройдет,
Когда душа навек ее впитает,
Жизнь сном волшебным промелькнет,
Но средь родных душа твоя витает.
А потому усни без сожаленья,
Великолепье мира в обновленье.
* * *
Кто господин себе?
Нас скептик уверяет, -
Свободной воли не бывает,
Не каждый поп достоин мессы,
Стяжателя смущают бесы.
Кто положил предел желаний
И ведает, что Рок несет на длани,
Дав краткий жизни миг,
Чья роль мала, а кто велик?
Людской, покинув муравейник,
Всяк, соблюдая свой черед,
Уносит словно коробейник
Уколы совести и кружево обид,
Свинцовый страх овечьей доли
И черновик свободной воли.
* * *
Ты день, - где я увидел свет,
Растаявший свечою,
Дар, благо до скончания лет
С честолюбивою мечтою.
В нем золото надежд - рассвет,
В сонете подчиняется катрену,
А медь, - закат, когда его уж нет,
Терцет выходит на арену.
С чем мог бы смену дней сравнить?
(С потерей или обретеньем?)
И вынес бы урок:
- он должен нас убить.
Что ж видим мы в итоге?
В конце четырнадцати строк,
Здесь каждый думает о боге.
* * *
Известно – жизнь и смерть
Сопряжены ярмом единым,
А время алчный гость,
Что пожирает все желудком львиным.
За гробом быть в чистилище, аду,
(Буддистам карма муки возвращает),
Не всякий может жить с собой в ладу,
Но за грехи Всевышний кару обещает.
Надежда – страх, извечно сердце гложут,
Ни дерзость и ни робость не помогут.
Лишь пристальней вглядись,
Кругом под маскою царит двуличье,
Но, чур, ее срывать,
Храни приличье.
* * *
Где кровь течет по венам,
Там жизни быт – арена,
Где бьет струей, когда в душе пожар
Страстей, измен – театр.
Легко ей воспарить к высокому,
Но плоть грозит бедой,
Подрежет крылья всякому –
Презренье естества над красотой.
Так, не в ладу с самим собой,
(Года учения не впрок),
Душа за идеал вступает в бой,
Таков у человека Рок.
В борьбе с судьбою своенравной
Души и тела брак неравный.
* * *
Стоят печальные березы
В лиловой дымке предвесенней,
Роняя в раны боль и слезы,
Теплом ярится воздух и весельем.
И слизывает пар кристаллы льда,
И, кажется, - зима уходит навсегда.
Иссяк песок часов созвездья Ориона,
В разливах рек не тонет лишь Иона.
И начался отчет горячих дней,
А на холмах залился песней соловей.
И обветшалый дольный мир,
В своей истрепанной одежде,
Сменил печальный саван на мундир,
Вверяясь радужной надежде.
* * *
Дух юности торопит время,
Из колыбели выпрыгнуть готов,
Неторопливо дуба семя
И вековых не счесть ему годов.
В борьбе стихий он не сгибаем, прям,
Мятежна, своенравна юность,
Кто молод, - дерзок и упрям,
Девиз обеих – непокорность.
Сочтут кого-то маловером,
(Ведь мудрость старости не чтят),
Природа служит стойкости примером,
Коль цель в пути достичь хотят.
Но нет усилия без воли,
А опыт - мера зла и боли.
* * *
Поэт, он как дитя, не ведая о нем,
Играет со святым огнем,
И Музе трепетно внимает,
И мысль в стихи преображает.
В них ритмы бубна, жало скрипки,
Маски злодеев, ангелов улыбки.
В фантазиях своих, он узник и бретер,
И дом его, то келья, то притон.
Он не пророк в своей отчизне,
Не защищен щитом от жизни.
Нуворишу и торгашу стихи его лишь шиш,
Их интерес, где есть барыш.
А он душою щедро платит,
Счет не ведет, надолго ль хватит.
* * *
Кто шут, кто господин?
Подмостки жизнь иная.
Кто в ней пророк, кто паладин?
Греховна власть земная.
Чье сердце к горю глухо,
С незрячестью слепца,
Поправшей кротость духа,
Боль старца, муку детского лица?
Жестокость – суть ее
И обезличенная злоба,
Расчет, звериное чутье,
Вотще, к ее услугам оба.
Увы, сия природы западня –
Неразрешимая проблема дня.
* * *
Холодный лунный свет лишь отраженье
Горячих солнечных лучей,
А сны – плоды воображенья,
Событий ярких собранных в ручей.
Игрой ума их образ бестелесный –
Окно распахнутой души,
Но если темен и нелестный,
Тебе подсказка – не греши.
А этот благостен и светел,
Он пролетел и не заметил.
Им можно верить и не верить,
В них смысл и слепок прожитого дня,
По ним свои часы и мысли можешь сверить,
Подбросив в печь душевного огня.
* * *
Дни ясные уходят молчаливо,
И все ж, природы увядание красиво.
Короче солнца дни с восхода до захода
И падает багряная листва под ноги пешехода.
Умерил Аполлон лучей сиянье –
Среди полей покой и жизни угасанье.
Последняя гроза глаголет громогласно,
Утихли споры туч перед зимой безгласной.
Разлуку лира ветра навевает –
Любовь осенняя мосты сжигает,
Туманы виснут мглою зыбкой.
Младое пенное вино из браги вызревает.
К хмельному кубку Бахус призывает,
Даря забвение вакхической улыбкой.
* * *
В те времена языческие боги
Безвольное пасли людское стадо,
Лишь Прометей встал поперек дороги
Им, бессмертным и дал огонь страдальцам.
Дух человека поднялся из праха,
Огонь небесную покинул сферу,
Вооружил людей и излечил от страха,
В их собственные укрепляя веру.
И род людской, покинув колыбели,
Свободным стал от прихотей Кибелы.
Что ж, вопреки богам, несет плоды затея,
Но настигает казнь за это Прометея,
Не знает печень пыткам времени и счета,
Пощады он не ждет, не ждет и от людей почета.
* * *
В блеске неба голубого,
Солнца света золотого
Волны льются водопадом,
Украшая мир нарядом:
Утром – заревом багровым,
В полдень – лотосом медовым,
В вечер - палым серебром,
В час заката – янтарем.
От лучей влюбленных солнца
В сладком запахе акаций,
Меж фиалок и настурций,
Мотыльков, летящих в танце,
Средь ромашек в полный рост –
Вздох уставших, томных роз.
* * *
На фоне неба голубой эмали
Растут побеги робкие весны,
Еще цвет снега серой стали,
Но по ночам теплеют сны.
Весна. Цветет лиловая сирень
И туча парус напрягает,
К зениту близок майский день,
Он нас грозою ослепляет.
Дыханье вечности спешит,
Полету стаю обучает.
Зерно озимых тяжелеет,
Рыжея, колос упадет снопом
И нива вновь осиротеет
Под острым зубчатым серпом.
* * *
Мир так устроен: люди – пчелы,
Правители же их не боги, но в почете
И разум им служить обязан,
Коль по рукам законом связан.
Короткий век пчелы – трудяги,
Не раз бывать ей в передряге,
Быть верной улью и присяге,
Но век летать в одной сермяге.
Хозяин ульев, тот не прост,
Семья растет и прибыль в рост,
Разделит ульи, трутней выгоняет,
А чтобы не бузили, - дымом усмиряет,
По капле на роток дает,
Все остальное заберет.
* * *
Какая сила шарик вертит
И на земном челе морщины чертит?
Возводят люди храмы и часовни,
Но время считывает вечности часы.
Мы видим свет далеких звезд,
Что до очей к нам долетает,
Свет виден,- их давно уж нет,
Так и с людьми бывает.
Промчится дней круговорот
И сад души стоит без украшений,
Зима стучится у ворот
Седой старухой с узелком лишений.
Пусть время память отбирает
И все ж, разлук последних не бывает.
* * *
Шум ветра у верхушек сосен,
Отяжелевших веток скрип,
Березы в золото одела осень
И замер в вышине прощальный крик.
Но жалоб тех никто уж не услышит,
Что спрятаны в далекой синеве,
А стая поднимается все выше,
В безгласной пропадая тишине.
И теплых дней уже не сыщешь,
В домах услышишь пение сверчков,
Нахохлившись, ворона перья щиплет
На остове садовых парников.
Давно уж позади волненья и тревоги,
И белый катафалк зимы уже в дороге.
* * *
Там, за оградою старинной,
Свой взгляд, куда ни кинь
И в отражении канавки лебединой
В разводах темных неба синь.
Собрала складки мрамора Сивилла,
Пророчество исторгнуть не успев,
Пыль звезд на руки уронила
И замерла, навек окаменев.
Сны видит белыми ночами,
О прошлом, грезя наяву,
Глядит незрячими очами
Через решетку сада на Неву.
Коль Время – скаредный игрок,
Игра с ним не пойдет вам впрок.
* * *
Любовь подобна наважденью
И к ней устремлены мечты,
Все свято верят в заблужденье,
Что на земле права лишь ты.
Прядет старушка Парка
Нить жизни из кудели,
Прекрасный Феб пылает ярко
И каждый побывал в его купели.
Где сладкий мед, там и пчела,
А жало лишь ее вооруженье,
Оно коснется каждого чела,
Земная красота – игра воображенья.
Коль ею ты пленен,
Ты не найдешь от муки избавленья.
* * *
Не может Красота солгать,
Она правдивей всяких слов
И мне здесь нечего добавить,
Лишь, правда, для ума улов.
Она как оникса печать,
В ней не отнять и не добавить красок,
Умели пращуры ваять,
Времен античных гемм прекрасных.
И если меркнет Красота, то без урона,
Хоть так хрупка ее корона,
И сердце клад искать заветный манит,
А память образ тот навек оставит.
Душа отыщет ее след,
Кто предан ей средь радостей и бед.
* * *
Прозрачность вод морских,
Волна за кораблем бежит.
Блеск золотой светила стих.
Ласкает парус ветер свежий.
Вчера ладьею плыл к тебе,
Пересекая гладь морской пустыни,
Чтобы напомнить о себе,
Но по твоей вине суров и мрачен ныне.
И кажется, ничто души не уврачует,
И гнев гордыни гонит прочь,
Что ж пусть крылатый бог ликует,
Коль взялся он за ремесло,
тут сердцу не помочь.
Судья всеведущий, как жить на свете?
Его ответ: « Излей печаль в сонете».
* * *
Кого - то почести влекут, кого - то слава,
Кого – то вожделенный капитал,
Их ждет завистников облава,
А кто - то от забот до времени устал.
Поэта же влечет лишь золото лучей,
Луны серебряная диадема,
Огонь у камелька и свет семи свечей,
И чудеса садов Эдема.
И пусть не это правит миром -
Контраст: богатства - нищеты,
Каток судьбы пройдется нивелиром,
Освободит попавших в западню тщеты.
Слепым судьбу сколь ни пророчь,
Взвалившему на плечи ношу, словом не помочь.
* * *
Создатель дух вдохнул в худое тело
И не забыл про естество,
Да, вот беда, оно все время есть хотело,
Ошиблось в чем – то божество.
Ведь на любой устав благого устремленья
Всегда найдется косное решенье,
Разрушит зло преграду и опору,
Коль совесть не готовится к отпору.
Как пробудить ее, путей не вижу
И светлый день, как видно, не приближу.
Над естеством творец лишь торжествует,
Толпа в страстях бушует и бунтует.
Не будь злодейства бытия,
Безгрешен был бы ты и я.
* * *
Любовь как музыка души,
Пред нею все равны на море и на суше,
Увы, ее мы губим часто бытом,
Но все, же верим: счастью быть.
И пусть ей тяжко от земных оков,
Величие ее в таинственном, забытом,
И властвует она на протяжении веков,
Не выжить не согретым ее светом.
Увы, наш мир несовершенен
И пробный камень – путь лишений,
Но никому ее не обольстить довольством сытым.
Любовь закружит над скрещеньем судеб,
А догорит до углей, - не осудит,
Лишь клавесин оставит не закрытым.
* * *
Молчание немых светил,
Луны серебряной медаль,
Печаль о тех, кто раньше жил,
Надежды их, давно ушедших вдаль.
Тоска ночных мелодий,
Шум ливня в летнюю грозу
И ясный день, и горизонт свободный,
Цветенье роз, на лепестках - росу.
И ласточки полет весенний.
С улыбкой в детской внучка спит,
Румянец щек, как персик спелый
И все ж душа светло грустит.
О том, что время унесет быстрее птицы
И не со мной когда–то это повторится.
* * *
Богатства юности рассеются с годами,
Они лишь в памяти идут по жизни с нами.
Цветущий май – дни века золотого,
Как ни щедра природа – это ссуда для живого.
А в зиму жизни ты банкрот
И глух, и слеп как старый крот.
Но не смотри на мир так мрачно,
Вложи свой капитал удачно -
В детей и внуков, в облик молодой,
Век будешь окруженным красотой.
Жизнь повторится в детях многократно,
Не расцени мои слова превратно,
Не будь кукушкой, поступай как соловей,
Весенней песней ближнего согрей.
* * *
Так вот, когда любить устанешь,
Искать не будешь оправданий,
Сокровище любви не спрячешь,
Скупое Время собирает дань.
Любовью наделяют сердце боги,
Амур, Эрот ли, Аполлон,
Судьбу неволен изменить, твои усилия убоги,
Года несут с собой урон.
В игре теней привидится порой,
Картиной проплывет былое,
Чтоб вновь упиться красотой.
Они впорхнут как бабочки
На аромат цветов весны,
Но это только ускользающие сны.
* * *
Удерживать любовь усилия напрасны.
Друг друга станем избегать,
Забыв горячку снов прекрасных.
Давай, себе не будем лгать.
Жизнь длится дольше, чем любовь,
Судьба несет свои невзгоды.
Все, потеряв, ты нищий вновь,
Один среди душевной непогоды.
Лохмотья чувств не греют в стужу,
А Муза мне велит любовь благословлять,
Молиться ей и неустанно повторять,
Что лишь она спасает душу.
И вновь познав величье страсти,
Признать, что нет сильнее в мире власти!
* * *
Судьба спешит напялить шутовской колпак,
Она обиды умножает
И раны уксусом терзает.
Что б ты не делал, все не так.
И зреньем глух и слухом слеп,
Где правдолюб, где клеветник?
Кривое зеркало - твой лик,
Весь этот мир, увы, нелеп.
Разрухи признаки повсюду,
Все, подчиняя культу Вуду,
Он губит то, что всех дороже:
Людей, озера, реки и леса.
Природа мстит, она все строже,
Над нами хмурит небеса.
* * *
Рассудок, подчиняясь магии любви,
Не раз обманется порой,
Всему виной глаза твои,
Завороженный стих звучит тебе хвалой.
Не каждая звезда на гороскоп годится,
А ты, не такова?
Коль сердцу все, лишь только мнится,
То суетны мои слова.
И все ж, влюбленность – чудный дар,
Лишь время может сердце обуздать,
Я не спешу тушить души пожар,
Чтоб красоте твоей воздать.
Кто счастлив был – не избежит потерь,
Но не гневи богов, любимым верь!
* * *
Любимой красота волнует кровь
И ранит сердце вновь и вновь.
Увы, любовь – жестокосердная наука,
Душе растрата, сердцу мука.
Любовь моя не ищет гавань,
Коль волны хлещут через край,
Прошу, подруга, чувством не играй,
Будь милосердной, не лукавь.
Пусть нелюбовь твоя
Тавром печати злой
Оставит след в судьбе былой.
Медузы обретает лик измены,
Ты будешь в сотню раз добрей,
Святою простотой меня добей!
* * *
О зеркало, гляжусь в тебя до боли,
Свидетелю утрат не доверяю боле.
Под черепом уставших глаз
Мой взгляд потух, погас.
И борода в седом бурьяне,
А веки красные, хоть я не пьян,
Ланиты в сеть морщин попали,
И мысли спутаны, как будто днесь не спали.
А в складках губ лишь горькая улыбка,
Развеселить их – тщетная попытка.
Весь этот вид – живой укор,
Увы, суд времени суров и скор.
А что в итоге?
Одна, две книжки, чистый холст
И путь – дорожка на погост.
* * *
За книгою покой и тишина,
Мысль обретает волю,
Героев пробуждая ото сна,
Им возвращает плоть и наделяет болью.
К иным эпохам прикоснись,
Познав в них доброе и злое,
Закроешь том, они утратят жизнь
И унесут с собой былое.
Коль к ним дотянешься рукой,
Твой мир богат и просветлен,
Фантазией и знаньем упоен.
В них окунувшись с головой
(Нет книги – друга ближе),
Ты волею пера очутишься в Париже.
* * *
Кочевали по свету кони,
Пока пращуры их не взнуздали,
С ветром ровней они скакали,
Ну, а ныне для них шьют попоны.
Одиноко ветру в широком поле,
Он ковыль к земле клонит,
Подрастут и под плетью застонут
Жеребцы – стригуны, что пасутся на воле.
Легкий ветер гриву ласкает,
Конь крылатый – метаморфоза,
Кто Пегаса теперь не знает,
Зевса конь не боится мороза.
Потому он горяч и статен,
Только Музе поэта подвластен.
* * *
Там, где брошенный храм,
Под ногами чугунный стук,
Мрак забитых фанерой рам,
Голубей приглушенный стук.
На иконах тускнеющий лик,
Стены во фресках Христа и святых,
Мастер, может быть, не велик,
Создал образ, он благостен, тих.
Сверху света пробился луч,
Заиграл янтарем на окладах резных.
Скрип ворот, повернулся ключ,
Звук шагов растворился и стих.
Память детства – случайная грусть,
В снах, зачем к ним с тревогою рвусь?
* * *
Сентябрь за окном, за туманною дымкой
Журавль уронил над землею перо
И стучится зима, пусть еще невидимкой,
Тополь сбросил свое серебро.
Тихо, влажно в осеннем лесу,
И не спрячет кустарник огневку – лису,
Еж на зиму зарылся в листву.
Удивляюсь, как долго на свете живу.
С каждым мигом и часом, и днем,
Неуютно мы как – то живем,
И редеет от вырубки лес,
Так и с нами, гляжу без завес.
Говорят на земле недород,
Бог им в помощь, свое он возьмет.
* * *
Раб чувств? Любовь не преступленье:
Открытость, кротость, глупость?
Мольба, истерика и исступленье,
Предательство, обман, неверность?
Бежать куда–то и не знать покоя,
Всех обвинять в своем несчастии,
Кипеть негодованием и пиво пить густое,
Вот путь к страстям причастных.
Язвить по поводу любому,
Твердить о пользе воздержанья,
Дверь запереть, не выходить из дома,
Чтобы любовного избегнуть искушенья.
А посему - тушить пожар души холодным пивом,
Влюбленного считать романтиком неисправимым.
* * *
Ты можешь суд вершить,
Я твой вассал, сдаюсь на милость,
А миловать или журить,
Решай сама. Твоя непримиримость
Сотрет с лица румянец лета,
Избороздит чело гримасой боли,
Мой взгляд утратит блеск,
(уйду туда, где нет тебя, нет света),
Приму любой вердикт, все в твоей воле.
И коль зимы придет холодный час,
Неумолимо Время, пожирая нас,
Оно берет свое, а иногда чужое,
Ее решение простое, -
Подарят поцелуй все леденящие уста,
Смерть милосердная как снег чиста.
* * *
Все в Вас меня пленяет:
Осанка гордая и взгляд,
Вам чувство красоты не изменяет,
Со вкусом выбранный наряд.
Фиалки, розы, лилии, жасмин –
Язык душистый лучше скажет,
Как образ Ваш мне мил,
А мой язык двух слов не свяжет.
Когда Вы рядом мысли спутаны мои,
Дичусь и робко умолкаю,
Вы так прекрасны и нежны.
И пусть уста мои немы,
В стихи признанье облекаю,
Их с трепетом к Вам обращаю.
* * *
Мое второе «я»
Упорствует, со мной не соглашаясь,
Противоборствует день ото дня,
За первенство сражаясь.
И в диалоге, чтобы что-то сохранить,
Что век украсть способен,
Соединяю то, чего не может нить соединить,
Внимая Музе, - доверительной особе.
Но образы, увы, не сшить,
Когда в противоречии сюжет.
И все же должен я спешить –
Крадется время тенью воровскою.
Читая мысли этих строк,
Не мне, второму «я» свой адресуй упрек.
* * *
К тебе, как легкая ладья,
Стремлюсь сквозь жизни рифы,
Ты компас, мой кумир, судья
И пусть кружат над головою грифы.
Увидеть ярче, чем звезду
Из глаз твоих потоки света,
Средь волн морских оставив борозду,
Воздав хвалу мечте поэта.
Не остановит парус мой
Ни день, ни демон ночи,
Когда сияют надо мной
Сквозь небеса любимой очи.
Пусть всех пленяет ангел красотой,
Но сердце греет только образ твой.
* * *
В круговороте встреч, разлук
Тревожат сердце радость и печали.
В садах весны среди речных излук
Нас птицы певчие встречали.
Но хлад зимы следы завьюжил
Не лепестками нежных роз,
А серебром снегов долины отутюжил,
И чувства заковал мороз.
Другие выросли цветы –
Хрустальные кристаллы,
Вот, почему теперь не ты,
Страницы книги дней моих листает.
Я подношу к устам вина большую чашу
И никого уж не виню, журя разлуку нашу.
* * *
Их жизни растут из зерна,
На ниве полки колосятся
(И если аллегория права),
В жнивье соломой под серпом ложатся.
Жарой ли, влагой одарят их небеса,
Вершить судьбе неумолимой,
Пожар войны сожжет дотла,
(Не раз народ был ей палимый).
Кто алчностью своей костьми засеял поле,
Кому обязан он такой жестокой долей?
Чей сговор тот огонь на них послал,
С чьих тайных пактов бес волал?
Не раз сей мир они делили
И собирали урожай, который не растили.
* * *
Джоконды взгляд из вечности глядит
Средь тишины людской пустыни,
В глазах ее огонь горит,
Зажженный гением гордыни.
Через века, пытаясь донести
Культ человека – полубога,
Кого он ныне может потрясти?
Коль боль в сердцах, в умах тревога.
Не красотой душа живет,
Ведь жизнь людей теперь не мед,
В туман забвенья все уйдет.
С немою истиной в глазах,
С улыбкою насмешки на устах,
Чего - же ждет она от нас?
* * *
Душа моя, в хаосе дней летят года,
В оазисах мечты купаясь иногда,
Но почему ты пьешь отраву,
Черствея как засохший сыр,
(Ведь сей напиток не по нраву),
Страницы прошлого читаешь,
(хоть те истрепанны до дыр).
И Совести немой Соглядатай
Не юркнет в нору, будто мышь,
Все чаще думая, грустишь,
В какой - то неприкаянности роковой.
Душа останется вдовой
И тело превратится в горстку праха,
Но за дорогой гробовой
Не будет горечи и страха.
* * *
Как панцири гигантских черепах
Расходятся миры и континенты,
Так, разругавшись в пух и прах,
Все умное уходит в тень без сантиментов.
Речь стала косной и невнятной,
(Век неуклонно стал глупеть),
В какой-то эволюции невероятной,
Нам впору волком выть, не петь.
Вы скажете: «Кто ныне без изъяна?»
Властителям судеб и невдомек,
Что, кажется, заговорила обезьяна
И с каждым днем прозрачней сей намек.
Устал от плети мозг тысячелетний,
Грозит всему закат на белом свете.
2012г.