* * *
Я родился альбиносом. От нормальных рязанских родителей.
У меня были волосы белее бумаги, белые ресницы, белые брови,
розовые веки.
Кроме того, я был косой. Левый глаз у меня уходил куда-то к пе-
реносице, и мир представал передо мной как бы в зыбком, движущем-
ся, двойном измерении.
В школе я подвергался насмешкам своих злорадных гнусных то-
варищей, а иногда и настоящей травле. И поэтому вынужденно защи-
щался, иногда рыдая от обид и постепенно поднаторел в недетских
жестоких драках. Я мог схватить внезапно палку и со всей дури вма-
зать какому-нибудь своему обидчику. То есть, я был злобный, нехоро-
ший мальчик.
В 1944 году мне было 13 лет. Летом, в сезон, наступала пора заго-
товки на зиму грибов. Я, имея на перевязи две бельевые корзины, ра-
но-рано утром ехал на пригородном поезде, который почему-то в про-
стонародии назывался «Матаня», за город, до Костромского шоссе.
А там подкарауливал какой-нибудь грузовик, который притормажи-
вал у колдобины, запрыгивал в него, и нелегально ехал до нужного, хо-
рошо известного мне леса. Где грибов, белых и боровиков, маслят
и рыжиков было немерено. (Некому было в войну ходить за грибами.)
А у леса я так же нелегально выкидывал свои корзины, а затем десан-
тировался сам. Что для ярославского пацана было совсем не сложно.
Но однажды, выпрыгивая из «студебеккера», неудачно зацепил-
ся ногой за цепное крепление борта, потерял координацию и — гря-
нулся об булыжную мостовую!Машина ушла,—шофер меня даже и не
видел,—а я остался лежать на дороге. Затем отполз в кювет, и проле-
жал там до вечера. Содранные в кровь локти и коленки подсохли сами,
я немного оклемался, и — пошел пешком домой, в Ярославль.
Около своего дома на Подосеновской улице встретилась мне зна-
комая девочка, в кою я был безнадежно и, разумеется, тайно, влюблён.
И она удивленно спросила, что со мной случилось?
Оказывается, мой косой глаз встал на место! Навсегда!
Не знаю, готова ли медицина объяснить сей феномен, но с того
дня волосы мои стали постепенно менять цвет. Уже в армии я был жел-
товолосым блондином. Замечу, что оба моих сына тоже родились поч-
ти беловолосыми, затем становились блондинами, а после темнели
и далее, доходя до состояния русоволосости, как и я сам.
Оказывается, есть в Хорватии порода лошадей, которые рожда-
ются черными, как уголь, постепенно меняют цвет, а к зрелости стано-
вятся белее молока!
И стал меняться мой мир, мое отношение к людям, к девочкам,
к животным, к облакам и деревьям! Мир засиял для меня яркими, жи-
выми красками, как «Маки» Моне, или «Подсолнухи» Ван-Гога!
Многие, многие люди, думаю я, прочитав эти страницы, хо-
рошо вспомнят, где же и когда они сами в этой жизни что-то сде-
лали не так и долбанулись об дорогу! И как сползли в кювет! И как
встали их косые глаза на место!