«Ерал! Дежурный! Ерал! Еду без тормозов! Принимайте меры! Ерал!»
Предсмертный крик машиниста поезда 2707 за несколько секунд до крушения на перегоне Ерал-Симская Куйбышевской железной дороги 11 августа 2011 г.
Сверлит импульсом мозг отчаянный крик машиниста товарного поезда, безудержный вопль с надеждой хоть как-то спастись. Я уснуть иногда не могу: слышу скрежет металла; слышу: рвётся сердце железное; представляю лицо и глаза, застывшие в ужасе, ускользающий мир перед ними в этот трагичный момент.
И пестрят заголовки газет – «Крушение поезда» - а что значит дежурная фраза из тыщи подобных ей? Это значит, сын без отца и жена без привычной опоры остались! Это значит, что детство ребёнка поделится тут же на два: одно – позади, а другое тот час наступит. Кто научит его быть мужчиной, если нет больше в жизни отца? С отцом хорошо, а как жить без отца? Как без мужа жить для вдовы? Как без любимого сына для матери? Знаю: жизнь крутанёт колесо, время пройдёт, боль утраты залечится, а в сердцах. Что в сердцах? А в сердцах навсегда рана эта рубцами останется.
Я подумал чуть позже, читая сводки печальные, сколько гибнет людей, исполняя свой долг или просто так наслаждаясь поездкой. Человек – машинист ли, шахтёр ли, пилот, наконец, пассажир. Человек. Хотелось бы мне, чтобы он возвращался с поездки или с работы живым. А случись вдруг беде и несчастному случаю, а случись – вдруг погибнет, в газетах тут же напишут дежурными фразами – «Крушение поезда», «В шахте обвал», «Падение Боинга» или нечто похожее, несколько цифр, время и место, взгляд очевидца, причины, сколько погибло, сколько осталось в живых и немного в конце, как будто бы извиняясь за правду, добавят, кому воздвигать гранитные плиты или кресты, и возможно объявят с пафосом громким, что завтра спустят российские флаги и возможно в городе каждом огромной страны. Словно смерть человека, а за ней судьба целой семьи равняются спущенным флагам, и фразе дежурной газетной статьи.