Мчатся, бешено машины,
Рассекая грязь и снег,
Тягачи и лимузины
Ни на миг не сбавят бег.
Это длинная дорога,
Можно ехать год и два,
От порога до порога,
Лишь заправиться сперва.
По обочине широкой,
С длинным посохом в руке,
С невеликою котомкой,
Человек шёл налегке.
С длинной белой бородою,
Опоясан кушаком,
Шлёпал обувью худою,
Грязным сплошь покрыт сукном.
Этот старец шёл не спешно,
Но уверенно ступал.
Сколько он прошёл успешно?
Где споткнулся, где упал?
Ничего нам неизвестно:
Кто, откуда и куда?
Мы не знаем, если честно,
Сами, кто мы, иногда.
Ну а этот смотрит смело
И уверенно идёт.
Посох держит свой умело,
То бормочет, то поёт.
Вот село, но старец скромный,
Он обходит стороной.
Мальчик, вдруг догнал, бездомный:
«Можно я пойду с тобой?
Не бросай же, сиротину,
Не гони меня, отец.
Если бросишь, точно, сгину.
Ждёт меня плохой конец!»
За машиною машина,
Мерно по грязи плывёт,
На обочине картина:
Старец с мальчиком идёт.
Молодая проститутка
Вдруг за ними побрела:
«Жизнь моя – она не шутка,
Плохи и мои дела!»
Сколько шли они, не знаю,
А дороги той кривой,
Нету ни конца, ни краю,
И на карте нет такой.
Снег идёт, собака лает,
Грязь из-под колёс летит.
Старец, знай себе, шагает,
Чинно, зорко вдаль глядит.
А за ним, как по приказу,
Тьма народу набралась.
Будто вся Россия сразу,
На дорогу подалась.
Все надеются немного,
Каждый, веря, лишь в своё.
Что не будут жить убого,
Что всем выдадут жильё.
В старце том души не чают.
Тот бормочет и поёт.
Лишь одно все люди знают,
К светлой жизни он ведёт.
Опа, все остановились:
«Что случилось, что стоим?»
И изрядно удивились,
Что, вконец, предстало им:
«Что же, ни конца, ни краю?
Мы уже упёрлись в МКАД?
Шли к дворцу, пришли к сараю?
Как же, шли мы, наугад?»
Старец тут оборотился,
И промолвил: «Свят-свят-свят,
Нет, робяты, я не сбился,
Шёл, куда глаза глядят!»
И пойди-пойми Россию,
Либо ходим за слепым,
Ищем в кабаках миссию,
Подчиняемся тупым.
Эх, такая участь наша,
Кроме этой нет дорог,
Да на этой грязь, как каша,
И крива, с бараний рог!