ПОСВЯЩАЕТСЯ МАКСУ БУШИНУ
Опубликовано в журнале МЕЦЕНАТ И МИР 49-52 в рубрике NOTA BENE в 2011 году.
1
Если вы родились в Питере или Москве,
Вы ничего не знаете об этом мире:
Этот мир вывернут шкурой и потрохами наружу как осквE-
Рненный зверь на бескрайних просторах необъятной Сибири.
Если Вы родились в Питере или Москве,
То единственное убогое, что вы видите –
Это нищих старух с заскорузлыми протянутыми ладошками
В переходах метро или в подземелье шоссейных дорог,
По которым сверху проезжают мажоры на мерседесах,
Или беспризорных детей с неясными глазами,
Скулящих милостыню, словно брошенные щенки.
Или бездомных собак, бегущих куда глаза глядят,
Готовых встретить смерть под колесами, или на пустыре...
Жил-был рокер сибирский по имени Макс
С задушевной фамилией Бушин.
В том краю, где Лес на корню вырублен и Человек задушен,
Он играл приблизительно так:
(Скупые архивные, некачественные видеозаписи (или аудиозаписи) Максима Бушина
есть в Youtube:
http://www.youtube.com/watch?v=w9InJNZU9zA
http://www.youtube.com/watch?v=79wHP-D09JI&feature=relmfu
http://www.youtube.com/watch?v=7HTH0kYJA1c&feature=relmfu
Ссылка на Фан-клуб Максима Бушина В Контакте:
http://vkontakte.ru/club9064744)
И хоть рокеров в России как грязи,
И в каждой деревне, где сгнили ржавые мертвые трактора,
Вы встретите по нескольку гитаристов сразу,
Играющих из Битлз «пара-па, па-ра-ра-ра»
И хоть рокеров в России как грязи,
И есть распальцованные столичные профессора
Игры на гитаре, чьи помятые, сытые лица освещают прожектора -
Гитара сибирского рокера Макса имела такое особое звучание,
Так выпевали его струны - каждый раз как последний с отчаяния -
Что ему хоть сейчас подавай коня, да его - в рок-князи.
2
Быть может так стенала скрипка Паганини,
И рыдали клавиши под пальцами глухого Бетховена,
Но люди вспоминают, что гитара его таила такой надрыв
И такие переливы тонкой сдержанной боли,
Что дух захватывало и хотелось обнять врага.
А когда он начинал петь свои песни на англо-саксонском,
Его голос звучал негромко, но протяжно-красиво,
Как крик одинокого волка, если б тот мог завывать баллады
И выговаривать английские слова, подняв морду к звездам,
Распластывая душу поверх мягких елей,
Утопив свои лапы в снега.
3
А вокруг - тайга,
И бандитское жлобье накручивает
Нули из чьих-то поруганных и прерванных жизней,
И снуют барыги с барсеточниками, чьи волосы черны как крылья воронья,
И опущенный русский рабочий люд с самого раннего ранья
Отчаливает в вагонах по рельсам на тяжкие заработки.
Кто из нас знает, - почему некоторые рабочие-вахтовики,
Которые уезжают артелями в далекую даль по железной дороге
За сотни километров от своих детей, захлебываясь водкой с тоски,
Через год не могут вернуться домой к родным,
Застывшим у окон в гнетущей тревоге?
Посреди таежной пустыни, в сорок градусов зимы
Едут поезда с рабочим людом обратно, и бумажки с узорами,
Заработанные в глухих каменоломнях и шахтах,
В сырых лабиринтах нефтяных и угольных скважин
Зеленеют, алеют, шуршат под чьими-то черными взорами.
И вахтовиков сбрасывают среди ночи с обшарпанных вагонов
Когда те отправляются в тамбур по нужде, подпоенные клофелином,
И те остаются в снегу между рельсами и темными лесами,
Обреченными на съедение волкам или на естественное замерзание.
Все концы в снег, и человека будто и не было, а Россия большая.
Одним человеком меньше, одним больше – какая разница?
Побеждает сильнейший, и хитрейший, и наиуспешнейший.
Только ветер да птица гонцами пускаются вдаль, чтоб мелькнуть
Крылом перед взглядом любимых и близких, застывших у окон.
4
А «отцы» сибирского города
Теперь сами аккуратно бреют бороды
И их лысины блестят на солнце,
Как птичий помет на замерзшем оконце.
5
Группа Макса звалась «SUNRISE», в смысле «Солнце встает из-за туч»
И как-то раз с какого-то властного недогляда
Была удостоена странной муниципальной награды,
А именно: сверху спущен приказ типа «русский рок велик и могуч,
И может дать сто очков вперед этим англичанам и америкосам!
Нужно как следует разогреть толпу, как жнецов во время сенокоса
В день выступления заокеанской группы «Назарет»!
А тех, кто на стадионе от эдакого драйва перепьет – в лазарет.
6
Группа «Санрайз» и Макс были нищие, как дети в российских приютах,
Как старики в домах призрения, как церковные мыши в период,
Когда православная святая община еще не была водочной корпорацией.
Ведь рокер – он кто? - он всего лишь безработный сотрясатель воздуха,
Того самого, из которого не выстроить пирамиды для банка и офиса.
И рокеру остается одно: протянуть мускулистую руку за помощью
Ладонью кверху, чтобы все вдруг увидели и повертели пальцем у виска,
Что рокер – юродивый, рвется взлететь высоко - но убог и жалок,
Что голодной порою для рокера купить новые струны для старой гитары -
Рождественский праздник и смысл его окаянного существования - Тоска!
Родные соотечественники особо не раздобрились на вспомоществование -
На струны, микрофоны и прочие прелести - для своих даровитых земляков.
И, подавляя рыцарскую гордость и чувство собственного достоинства,
Группа «Санрайз» решила стать скромными просителями хотя бы комбикОв
У заморских гостей, уповая на их душевную ширь и сценическое обаяние.
7
«Назарет» приехали, снаружи приветливо-сдержаны, внутри пальцы веером
И сказали, удивившись: «Ладно, так уж и быть, мы дадим им комбики!»
И подумали: «У этих русских все не как у нормальных людей,
И там, где по логике должны быть круги, у них сплошные ромбики:
Вокруг рудники с недрами, и на них сидят задницами сибирские олигархи,
А здешние рокеры униженно просят у нас самые банальные вещи,
Которые должны бы продаваться тут под каждой елкой и лежать на пнях!
Что за странный народ! И что обозначает постоянно звучащее слово «Нах...»?
8
И был день, и был полный стадион, и было сладкое предвкушение свободы,
И Макс Бушин обратился к народу, слегка заикаясь от скромности,
Он вообще был какой-то совсем нетипичный рокер:
Слово «драйв» для него означало не «прущее нечто», а то,
Что зовется сердечным посылом к сердцам сотен тысяч людей,
Для которых магическим братством явился трилистник из слов «Rock And Roll”.
И Макс заиграл с друзьями свою «Балладу о Смерти»...
И народ взревел в единении, и кто-то, кто был в этот миг в толпе,
Запомнил на всю свою жизнь тот последне-первый из взлетов
Группы с рассветным и влажным языческим именем «САнрайз»
На разогреве у группы с жарко-библейским именем «НАзарет».
Назаретовцы растрогались так, что потом подарили Максу сотоварищи
Много стОящего из настоящего оборудования для будущих гастролей,
И, извинившись, что были скуповаты на помощь в самом начале,
Напророчили «Санрайз» великую музыкальную судьбу впереди,
За гранью охотничей зоны великой пушной и шкурной империи.
9
А что было дальше? После триумфа? - А дальше была равнина.
Группа «Санрайз» распалась , как это часто бывает среди рокеров.
Макс остался один, сам с собой и с гитарой и водкой и чем-то еще,
Что мирит пустоту с одиночеством и с вопросами «Как жить дальше?»,
«Для чего жить?», «Чего добиваться?», «Зачем все это?» и «Ради чего?»
«И стоит ли жить, раз все ТАК бесполезно и ТАК никому не нужно?»
«Для чего ты живешь, родная, и в чем по-твоему смысл существованья?» -
Спросил он как-то свою уработавшуюся нищую маму,
И теперь она вспоминает, что тогда так и не нашла ответа
На этот внезапный МАКСИМалистский и странный вопрос.
«Живу ради сына», - наверное так ей самой ответило эхом сердце.
10
Одно время он играл по омским кабакам, и, в толстых цепях, мурло,
Распальцованное на бабле, просило его сыграть «Мурку»,
Типа, «ты , чувак! вот тебе сотен пятак, и сыграй нам наше,
Наше ближе русскому сердцу, чем гнилое для всяких-таких наркошей».
Макс отказывался и был один раз даже бит, а в другой раз
У него в кабаке отобрали гитару, которой Макс так дорожил,
Как тамплиер, приговоренный к сожжению, - Чашей Грааля.
А любовь? Что любовь? Но Макс не был бы Максом и максималистом
Если б путал дешевое слово «перепихнуться»
С драгоценной гранатовой страстью и нежностью,
С языческой радостной жертвой и вечной верностью,
Что теперь встретишь разве что в книжке из позапрошлого века
До того, как вам выпадет от недосягаемости счастья загнуться
И прикрыть навсегда от света небес ваши уставшие веки.
Ему было двадцать семь лет и его старая душа уже знала
Что Родины уже нет, и что дальше будет все безысходнее,
Что уже все лазейки для выхода были испробованы
И Ее Величество Музыка стала той недосягаемой Дамой,
Покорить которую Макс никогда бы уже не смог
По причине отсутствия кислорода для вздоха и
Электрического разряда для его сердечного импульса.
11
И однажды он принял решение, и, заперев за собой комнату,
Он открыл стекло первой рамы, а затем второе,
И шагнул вслед за Джимми и Фредди в тот мир, где его уже заждались
Те, кто легче относится к жизни, кто давно с изысканным стебом
И крутыми монти-пайтоновскими приколами смотрит в наш мир,
Вспоминая свои прерванные жизни, годы надежд и дни единения.
Он лежал внизу на асфальте и еще слабо-слабо дышал,
Он еще думал о чем-то, а его очки остались рядом с подоконником,
И даже если бы он очень захотел, он не смог бы теперь их надеть,
Чтобы увидеть в последний раз высокое светлое небо.
В какой-то момент очки ему стали уже не нужны,
И сейчас, когда вся Земля голубела перед ним в прекрасной дали,
Он смотрел не на небо, а вниз, и стремился успеть облететь
Все самые дорогие ему переулки и прогалины желтых березовых рощ.
И, поймав звук электрогитары, посланной ему кем-то далеким,
Он летел на нем в темную бездну, помня о том,
Что в конце черноты тунеля всем обязательно станет светло.
С кем ты, Макс, теперь, - может с Богом беседуешь
О его попустительстве и странном гнетущем молчании?
Или с Панком-Дьяволом сколотил рок-товарищество, врубил комбики,
И играешь с весельчаками из его команды поэму «К Пламени»?
12
Пусть земля тебе будет пухом, омский рокер, пусть земля
Станет теплой и мягкой, уютной и легкой, как белое пуховое одеяло.
Пусть засыплет снегом черноту твоего земного последнего пристанища.
Пусть простят наверху тебя те, кто привык отвергать самоубийц,
Как мы прощаем им, тем, за облаками, их странное невмешательство
В звериные дела человечества и гибель самых хрупких и честных сердец.
Пусть ангелы подхватят тебя на крыльях, и вложат гитару в твои руки.
Пусть в раю звучат твои струнные переборы, и гулкое электричество
Твоих смелых пассажей пусть же подаст поскорее нам знаки
Голубыми блуждающими огоньками над полем или всполохами зари,
Что ты наконец-то счастлив, омский рокер, что ты наконец-то счастлив.
_______
Катерина Ксеньева © Декабрь 2010 года.