Пути постижения рубаи Омара Хайяма через переводы и тувинские пословицы
(В сокращении)
Автор: Дамба Валерия Семис-ооловна, учитель русского языка.
Тыва (раньше Тува) – молодая республика в центре Азии. Она имеет богатую историю, культуру. Жители республики двуязычные – владеют в равной степени и тувинским, и русским языками. В последнее время возникла проблема преподавания русского языка и литературы в условиях билингвизма. Есть и минусы и плюсы у этого явления, потому что в сельской местности нет русскоязычной среды. Поэтому учителя русского языка и литературы сталкиваются с определенными проблемами в преподавании русского языка и литературы.
Сосуществование языков и культур непременно предполагает знание другого языка или других языков, что не дает личности замкнуться в исключительно одной культуре. Известно, что факт овладения вторым языком сам по себе формирует более глубокое языковое мышление и сознание, более правильное, обязательно уважительное отношение ко всем языкам вообще. Мудрецы издревле утверждали, что, изучая другой язык, человек начинает лучше, тоньше разбираться в своем родном. Язык теснейше связан с национальной психологией, с самобытностью народа, его самопознанием, т.е. пониманием им самого себя в прошлом и настоящем. За каждым языком стоит целая культура, особое видение мира.
Человек, имеющий обширный материал, знания и своей родной культуре, нации, этносе, может понять, принимать другую культуру, историю, может и непременно заинтересоваться другим народом, особенностями его культурного и национального наследия. Поэтому художественное произведение должно изучаться в контексте национальной и мировой литературы. Через постижение художественного слова учащиеся должны увидеть национальную картину мира, национально-культурную специфику речевого поведения, национальный менталитет и ценностные ориентации.
Рубаи Омара Хайяма. Меня заинтересовала, изумила необычная форма и логическая точность, весомость мысли, которую содержит это короткое четверостишие. При знакомстве рубаи сразу напоминают тувинские пословицы, которые очень похожи и по форме, и по содержанию. В книгах о зарубежной литературе я не нашла материалов по интересующим меня вопросам. Поэтому объектом моего исследования стала близость рубаи и тувинских пословиц.
Существует две легенды о происхождении этой поэзии.
По одной из них венценосный баловень судьбы шах Бахрам Гур Сасанид, живший в V веке, объясняясь в любви со своей “отрадой сердца” – Диларам, заговорил стихами.
Предание о дворцовом происхождении поэзии отражает реально исторический факт расцвета раннесредневековой поэзии (не фарси, а на среднеиранских языках) под покровительством могущественной династии Сасанидов (III–VII вв.), имевший своих придворных певцов музыкантов (самый известный – Барбад, имя которого стало нарицательным).
Не менее реальные факты выражает и вторая легенда, о народном происхождении классической поэзии. В арабоязычных исторических хрониках зафиксирован в сообщении о 789 г. следующий любопытный факт: жители Балха изобразили бегство надменного арабского военачальника от восставших горцев Хатлана в насмешливой песне. И в легенде, и в точно датированном факте содержится глубокий исторический смысл и самой сути становления классической поэзии.
Встречаются также “профессиональные” четверостишия, слагаемые и передаваемые погонщиками караванов, длительное время странствующими вдали от дома. Эти стихи называются “чужбинными” (гариби) и, естественно, имеют свой устойчивый круг тем, главным образом “разлучных”. Часто четверостишия, бытующие устно, складывались в большие тематические циклы, которые исполнялись под музыку как песни.
Персидское четверостишие по самой своей природе предназначено для устного распространения и бытования, поэтому наш выдающийся отечественный востоковед Е.Э.Бертельс назвал его “одной из наиболее летучих форм персидской поэзии”. По словам того же Бертельса, эта поэтическая форма “Выполняет в Иране до известной степени роль нашей частушки”. Для своих логически выстроенных философских афоризмов и дерзких эпиграмм Хайям выбрал “простонародную”, “мужицкую” форму поэзии.
И все же есть во всей тематической и жанровой разноголосице, объединенной именем Хайяма, довольно узкий круг четверостиший, изумляющий своей предельной логической точностью, философской весомостью, мрачной и дерзкой иронией. В этих стихах, как бы помеченных одной печатью, поэтический почерк Хайяма, крамольного философа, скептика и богоборца, неповторим и узнаваем. Эти стихи – спор с Богом о разумности и справедливости мироустройства, спор, который бесстрашный ученый, вечно сомневающийся и бунтующий, вел всю свою жизнь. Хайям насыщает народную песенную форму (а четверостишие, как правило, пелись) не свойственными ей ранее темами рефлективной лирики, характерными для иных видов поэзии.
Опираясь на свой аналитический, острый ум, используя опыт народного литературного красноречия, Хайям создал удивительно гибкую жанровую форму, способную вмещать глубины философской мысли, злую эпиграмму, застольный куплет, любовную зарисовку.
Резкий пасквильный тон Хайяма берет в стихах, направленных против ханжества и показного благочестия духовных наставников общества – проповедников, законоведов, судей. В знаменитом четверостишии он обращается к муфтию, верховному судье, вершителю шариатского закона:
О законник сухой, неподкупный судья!
Хуже пьянства запойного – трезвость твоя.
Я вино проливаю – ты кровь проливаешь.
Кто из нас кровожаднее – ты или я?
(Перевод Г. Плисецкого)
Благодаря искусству талантливых поэтов-переводчиков рубаи стали известны широкому кругу читателей-тувинцев. Самыми распространенными среди читателей являются переводы рубаи Артык Ховалыг, поэтом, журналистом, редактором газеты “Эне созу” – “Слово матери”. Ей особенно близки проблемы воспитания молодого поколения, вопросы нравственности и морали. Она сделала переводы многих произведений русских и зарубежных писателей, стихотворений Анны Ахматовой. Рубаи Хайяма в переводах А.Ховалыг точно передают многомерность, философский смысл, народность звучания.
Еще одним исследователем творчества Хайяма является Борис Казырыкпай. Он интересен нам разносторонностью своей деятельности: поэт, критик, литературовед, переводчик произведений зарубежной литературы на тувинский язык. У него вышла статья о творчестве Хайяма, где поэт пытается глубже понять мотивы и особенности жанра рубаи.
В тувинских пословицах громада житейских советов, пожеланий, наставления на добрые нравы и правила хорошего тона. В таких пословицах-поучениях содержится огромный материал для размышлений. В них нашли отражение и образ мужчины-кочевника, который должен перейти девять рек, десять перевалов – он никогда не сидит дома. Есть по этому поводу старинная пословица: “Хороший конь умирает в степи, хороший мужчина – в пути”. У О.Хайяма есть четверостишие, которое отражает суть человеческой личности:
Вместо злата и жемчуга с янтарем,
Мы другое богатство себе изберем:
Сбрось наряды, прикрой свое тело старьем,
Но и в жалких лохмотьях – останься царем!
Испокон веков наши предки внушали детям: “Ручьи сольются – реки, люди сольются – сила”. Тувинцы хорошо знали и понимали настоящую силу слова. Вот почему наши пословицы о добре и зле, разумном и глупом, полезном и вредном звучат тысячелетиями.
Особенно схожи с рубаи пословицы, в которых содержатся нравственные кодексы:
о вечности и счастье;
о правде и несправедливости;
о добре и зле;
о мироздании и личности;
величие человеческого духа;
назначение человека;
скоротечность жизни.
Пороки:
властолюбие;
корысть;
любовь к славе;
лень;
эгоизм.
Общаясь с дураком, не оберешься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
По наблюдениям Е.Э.Бертельса, востоковеда, исследователя творчества поэта, рубаи имеют следующие черты:
устное распространение и бытование;
“простонародная” и “мужицкая” формы;
фольклорная основа;
исполняет роль частушки.