Я ранен в горло чуткою судьбой.
Как будто бы на праздничном на танке
пляшу под суматошную тальянку
и струйки боли черпаю сумой.
Уйду за непривычную ограду
любви и скуки, муки и стыда.
И если есть какая-то вина,
то мне её не искупить до ада,
а там хлеб горек и стена черна,
и скрип ужасный у больничных коек,
и карлик, весь в зелёной рвоте, воет
и ползает по струнам бытия,
и лес казённо вырублен до пня,
где яд летит стрелою в короля
и молча бьёт по хрупкой королеве,
и тронный зал, где вся моя родня
вдруг захлебнётся в беспричинном гневе.