Она спросонья странно морщит нос.
Медлительна бывает и капризна.
Три года с ней живет чужой пятнистый мопс,
Чью кличку изменила жизни призма.
А он привык, что по утрам она молчит.
Надует губы и посмотрит волком.
Что непременно утром поворчит.
За это в мыслях он зовет себя придурком.
Он соберет ее тихонько в детский сад,
Где третий год она детишек учит танцам.
Она прошепчет тихо, что пиджак помят,
В макушку чмокнет и покроется румянцем.
Она ему не выгладит пиджак,
Зато разговорится, уплетая бутерброды.
Ее уже не переделаешь никак -
Она странна, наверно, от природы.
Три года с ней, но не зовет ее своей.
По паспорту - жена, а будто бы чужая.
Она останется по-прежнему ничьей,
Он будет жить, ее не понимая.
Он эту беспризорность карих глаз
И волосы, пропахшиеся ветром,
Ее словарный правильный запас
И образ мыслей девочки с приветом
Забыть не сможет. Остается ждать
И верить в то, что время все излечит.
Он за ее улыбку жизнь готов отдать,
Но вряд ли она это все заметит.
Уж третий год ее пятнистый мопс
Встречает вечером уставшую хозяйку.
Она ответит спешно на вопрос,
Натягивая беленькую майку.
Защемит сердце, что так много лет
В ее глазах лишь только лед и стужа.
Ее глухое вечером "привет"
Ему послышится отчетливым "не нужен".