Я, как медный канцлер, проводящий элементы
Гальванические: воздух и огонь,
Завращал, как эпилептик, позвоночные сегменты,
Заводя куранты тела: динь-динь-дон.
Солнце тысяч вольт на водружённой диадеме,
Свет во все святые мощи грёз...
кот с мольберта слез, вильнув холстом, в богемную
строку Бодлера сел, как альбатрос;
в пузырях шартрезовых пейзаж весны,
что хлещет престарелый дворник Утро,
девственный Зефир берёзам продолжает ныть,
а те - кокетничают, смотрят перламутром
лиственных очей, как в лавке пекаря чумы
расходятся ватрушки с гноем;
из мавзолея выполз улыбающийся мытарь,
стал насвистывать гобоем,
звонко забренчав динариевой лирой;
сев на парковую лавочку со стопкой книг,
стал разбрасываться ересью бездомный клирик -
разожжённым саламандрам то - как крошево ковриг;
в мэрии проводит службу де Магог,
Откровенничает с пеной у морского рта,
а паства ждёт, когда в мартиролог
дойдёт их очередь, ах, эта скромность пуритан;
блудя впотьмах, что зреет в ляжках куртизанок,
о, умилительный Амур - роняет слюни,
сквозь тракт прядётся статуя Арахны в форме анка,
а растянувшись в люльке, сунув
трубку в нос, смолит Иерофант -
сей натюрморт в тонах распотрошённых скарабеев,
пускает тьму и пыль в глаза, как малахитовый бархан,
что инкрустирован в тряпичной фее,
пригвождённой к гримуару письменами древних рас;
поймать себя на чёрном юморе, у
мраморной бумаги на лице - игра,
где я друг другу улыбаюсь и пою,
пока три мойры вторят моей песне,
пока прядут мой саван...
отматывая нить с катушки Тесла.