Давно искал я выпить повод -
найти не мог приличный довод,
поправить треснувший баланс
душевных сил от потрясений.
Прекрасный день такой весенний,
погода шепчет - будет шанс!
Звонок… мой бог - ушам не верю -
с утра, 30-го апреля,
наш горячо любимый шеф,
слегка накушавшись, проказник,
назначил первомайский праздник
труда, по-ихнему - фуршет.
Всё начиналось так красиво:
за процветанье коллектива!
за шефа и за Первомай!
за мир, за счастье, за мечту!
за жён, мужей, за красоту! -
не коллектив, а просто рай.
И счастьем светятся глаза...
«Стоп, друг, нажми на тормоза -
мне голос внутренний сказал -
а то, возможно, быть беде.
Хоть помнишь, с кем ты пьешь, и где? -
Попридержи-ка свой базар».
«Да не пошёл ты! Надоели
твои придирки - в самом деле,
ну, успокойся, наконец -
здесь уважаемые лица».
И надо ж было так случиться -
накаркал всё-таки, подлец…
Пристойно вёл себя, культурно -
до тошноты - аж стало дурно:
огрызки слов, обрывки фраз,
фигуры, тени, маски, рыла -
видать, конкретно перекрыло.
Сначала долго унитаз
пугал, потом хвалил главбуха -
по заду хлопал, звал старухой;
а чтобы шефу угодить -
побил посуду, как бы в шутку;
залез под юбку секретутке
и отказался выходить,
но заяснил: «Смотрите сами,
ведь здесь всегда перед глазами,
всё то, о чем страдаешь ты
зимой и летом, днём и ночью,
ведь вот оно, чего ты хочешь -
о чем все думы и мечты;
к чему дурацкие вопросы,
лишь захотел - уткнулся носом,
пощекотал - прошла охота,
и резко возрастет тогда
производительность труда -
все мысли только про работу».
А шеф подумал и сказал,
что это он придумал сам:
«Всем мужикам - по секретутке
в честь Первомая подарю,
а дамам - по секретарю.
Короче - едем к проституткам».
Но, посоветовавшись, дамы,
решили всё устроить сами -
зачем же в лес идти с дровами -
и нам заделали стриптиз;
я помогал снимать на бис
трусы и лифчики зубами;
потом кого-то догонял
и долго бил, потом меня...
Очнулся - сердца нет в груди -
стучало раньше, знаю точно;
канава, жёлоб водосточный,
вонища - где я?... посреди…
вчера взалкал же - зрелищ, хлеба…
мой перископ уставлен в небо,
на нем ворона с наглой рожей
сидит и в клюве держит мышь -
и нету сил сказать ей: "Кыш!
Уйди проклятая!". Во, дожил,
а, проще говоря, допился -
короче, своего добился
мой голос внутренний, скотина,
вчера хотел им закусить.
О, боже, у кого спросить -
где очутился, Буратина?...
Не знаю, как дополз до Зойки -
теперь лежу на чистой койке;
а всё же, что ни говори -
веселый был корпоратив -
сплотил начальство, коллектив.
«Через неделю повторим,
но пить не буду, хоть и праздник».
А голос внутренний всё дразнит:
«Не тешься - чья бы заикалась».
«Ни с кем, ни капли и нигде -
решил держать себя в узде».
«Свинья, конечно, зарекалась…».
***