Наша учительница литературы и русского, Екатерина Константиновна, была настоящей классной дамой, светской, элегантной, немного чопорной. Она блестяще знала предмет и уважительно относилась к ученикам. Поэтому я не удивилась, узнав, что она из Ленинграда, – там, по моим представлениям, все такие, культурные и воспитанные.
Она всё время что-нибудь придумывала: то что-то вроде костюмированного бала, то постановку сценок из «Ревизора» или «Горя от ума», то культпоход куда-нибудь в театр с непременным последующим обсуждением увиденного.
И это она в назидание учащимся вывешивала на салатовом поле классных шкафчиков всякие «перлы» после сочинений. Мы же хохочущей оравой толпились под этими «откровениями» и, отпихивая друг дружку, норовили прочитать их первыми. Вслух! А потом, если повезёт, вычислить по запунцовевшим щекам нежданно «прославившегося» автора. Но всяк был волен отпираться – фамилии сочинителей никогда не указывались.
Может, иные из тех приснопамятных изречений – такими сегодня под завязку забит интернет – наша русичка отыскивала в популярной рубрике «Нарочно не придумаешь» журнала «Крокодил»? Пусть даже и так, что с того? Наши ли, не наши – неважно: ржали мы над ними до колик в животе. Разве досточтимые классики, хоть Пушкин, хоть Горький, могли сами по себе произвести такой фурор? О нет! Ведь их герои и героини становились народными только в нашем пересказе. Только в школярских опусах «Татьяна ехала в карете с поднятым задом» и «мочилась духами», как истинная аристократка, а «Челкаш шёл, и через его дырявые штаны светилось его пролетарское происхождение»! Разве такое забудешь?!
Да, незабываемо… И как бы то ни было, цели учительница достигала – мы внимательнее относились к слову и старались не допускать подобных ляпов. А ещё мы учились видеть смешное и учились смеяться над собой.
Её уроки были моими любимыми. Хотя началось всё не так радужно – с унизительной «тройки», полученной мною за ответ по литературе в пятом классе. И не тройка выбила меня из колеи – о! в моей школьной жизни тройки случались гораздо чаще, чем хотелось бы вспоминать! – нет, горькое разочарование, появившееся на лице учительницы. Она сказала: «Жаль. Очень жаль. А ведь я рассчитывала на Вас… Мне казалось, я вправе ожидать именно от Вас большего». При этом ей было так за меня неловко, что она опускала глаза…
Но мой стыд, стыд за себя – был почти непереносимым. И я дала себе зарок никогда больше не огорчать своими позорными ответами такую классную.
…Знаю, Катя любила меня. И гордилась моими пятёрками, пятёрками с плюсом и даже несколькими сверхэмоциональными и запредельными шестёрками за сочинения. Но после школы мы виделись только однажды. Бог весть почему…