Скромная пенсионерка
Быстро проходит бутик,
Страшно красивая дверка,
Здесь не пускают таких.
Розовый вымытый парень,
Как часовой тут стоит,
Бедный здесь не популярен,
Парень с прищуром глядит.
И пробегаешь быстрее,
Словно тебя подметает,
В наших московских церквушках
Тот же бутик процветает.
Видишь монахов лучистых.
Розовых, с круглым лицом,
Жирненькой ручкой пречистой,
Лобик намажут перстом.
Страшно мне и не понятно,
Что они делают тут?
Их животы неопрятно,
И очень быстро растут.
Часто хожу преклоненно
В церковь любимую "Спас".
Попик там толстый, мордатый.
Жар мой священный погас.
Год не хожу, мне противны
Глазки свиные его,
Жду я того инстинктивно,
Дня, что не встречу его.
Ленин и Сталин трудились -
- Церковь убрать от народа,
Ну а попы отделились,
Сами, без слова Синода.
Ходят спокойно и чинно,
Всё хорошо ведь у них,
А Государство активно
Строит хоромы для них.
Рядом у каждой церквушки
Домики тёплые в ряд,
Бани, теплицы, старушки
За аналоем следят.
В Храме Христа озаренье,
Золото, люстры, богатство,
Как же мне, плохо одетой,
Этого не испугаться.
Как же зайду я в "топтышках"
В этот хрустальный дворец
Мне неудобно и стыдно,
И не решусь, наконец.
Церкви с попами в достатке,
Стали, как те бутики,
Где же те лица святые,
Где же все те старики?
Я б их узнала по лицам,
Что освещенные верой.
Я бы пришла к ним молиться,
Я прибежала бы первой.
Встала бы вместе с народом,
Вняв бормотатьям и звуку,
Ну а потом хороводом
Мы целовали бы руку.
Руку сухую с прожилкой,
Пахнет осенним листом,
Ладаном, или кадилкой,
Звали бы дружно "отцом".
В нём тишина и смиренье,
И беспокойство за нас,
Там вот Христово ученье
Скрыто в сиянии глаз.
Грустно друзья и печально,
Как-то приехала в Гдов,
Церковь старинна, сакральна,
А на воротах засов.
Будничный день и не праздник,
Камни потрогала я,
Тихо, пустынно, печально,
И никого вкруг меня.
Рядом отгрохали домик,
Красный кирпич, красота.
В тёплой постели кононник,
Храма зыкрыты врата.
Неподалёку в сарае
Бомж весь сопливый живёт,
Местная тётя Полина
Что-то покушать несёт.
Что же он здесь и ночует?
Плохо и грязно одет.
Чей он, откуда? Не знают.
Местные носят обед.
Город почти умирает,
Пьянство, бельишко висит,
Веры Христа нехватает -
- Храм поселковый закрыт!
Ленин и Сталин стремились
Церковь убрать от народа,
Наши попы отделились
Сами. Закрылись ворота.
Некогда с нами возиться,
Есть поважнее дела:
Матушка, дети, теплица,
Банька бы тёплой была.
Ну а не будет прибытка,
Не на что деток учить,
Можно со службой проститься,
Снова актёришкой быть.
Ты извини уж, Всевышний,
Деток к уму приведу,
Нужным их всем обеспечу,
Только тогда я приду.
И поиграю в монаха,
Стану я духовником,
Ну а пока надо хапать,
Детям и внукам на дом.
Терпит всё вера Христова.
Может и прав Охлобыстин,
Но не приму от такого
Ладана, масла и истин.
23 апреля 2012 г.