Стихотворение ЙА-СИН http://www.stihi.ru/2011/09/11/1897 написано на смерть моего старшего друга Хорста Хартмана; про чай, пластинку и проч. - все это имеет к Хорсту прямое отношение, что обозначено в подзаголовке. (У Хорста и его жены Эфы, кстати, не было своих детей, в число как бы "приемных" я и попал, отсюда для меня не является натяжкой: "сын и дочь". Но стих можно читать и без знания этого обстоятельства.)
Название "Йа - син" - семитское, арабское, похоронно-кораническое, но в нем же есть и русское "я", и татарское "син" - (по-русски: "ты"), и русское "синь"... Оттолкнувшись от "отдельного" местоимения ("Я" по-русски, "Син/ТЫ" по-татарски) я прихожу к местоимению объединяющему, и им оказывается - МЫ, а так в Коране сам себя называет Бог. Это очень важное и непростое различие: единственное число для человека и множественное число для Бога... (парадоксальное для авраамических религий!).
Прочитать молитву "Йа-син" на смерть близкого человека - священный долг мусульманина. При этом немца Хорста, как ясно из указания на дату его рождения, не могли обойти катаклизмы 20-го века. И он, как опять же можно понять из сопоставления имени автора и имени Хорста, вряд ли принадлежал тому же культурному кругу, что и автор. Это значит, что автор, читая на смерть Хорста священный текст СВОЕЙ культуры, принимает и Хорста в СВОЙ мир: татарско-русский, мусульманский, арабо-семитский по памяти культуры, но и русский (стихотворение написано на русском), отзывающийся чем-то традиционно-"есенинским" ("синь").
Хорст воевал на стороне фашистов, и автору с татарским именем и славянским окончанием в фамилии (а значит - выходцу из СССР) его бы ненавидеть, но... автор просит милости за него у Того, кто объединяет в себя все наши отдельные "я"... в бесконечно синее, как небо, "Мы"...