Черный град на холме,
Будто писан углем.
С куполами во тьме
И сожженным кремлем.
Вместо ярких огней
Свет гниющего пня,
Рвется храп из ноздрей,
Бешен глаз у коня.
От тесовых ворот
Только пепельный дым .
Бродит странный народ
Между грозных руин.
Будто что обронив,
Ищут, щеря оскал,
И гадают, кто жив
По осколкам зеркал.
Но невидим их след,
Попирающий прах.
Отражения нет
Их самих в зеркалах.
А коль найден живой
Человек средь камней,
Крови алтущий, вой
Привлечет упырей.
Не спасет ни казна,
Ни иконы святых .
И, испита до дна,
Жертва бродит средь них.
Что за город, во мрак
Брошен хладных могил?
Может, дерзкий степняк
Город русский сгубил.
Мне ответил старик,
От зеркал сторонясь:
- Был с рожденья двулик
В этом городе князь.
Так двулик, что в одном
Из зеркал был добряк,
И с кровавым пятном
Был в другом - вурдалак.
Но бессмертья взалкав,
Он заклятья творя,
Прочь ушел из зеркал,
Обратясь в упыря.
Безъязык здесь набат,
И огонь обречен.
Обескровленный град
Не спасти и мечом.
Мне коня бы иметь,
НЕ жил здесь бы и дня.
Есть и злато и медь.
Дай мне меч и коня.
- А видал ты, старик,
Образ в зеркале свой?
Отчего это клык
Прикрываешь губой?
И сквозь грязи покров
Аж башка не видна,
Только зрима мне кровь
В темном цвете пятна.
Свет луны от клинка
Изогнулся в петле.
Покатилась башка
Старика по земле.
И пока дикий вой
Созывал упырей,
Мчался конь подо мной
Вглубь ковыльных степей.
А потом сну был рад,
И с приходом зари
Вспоминал: был ли град,
Да его упыри?
Пожалев, что зеркал
Нет в походном мешке,
Я свой лик отыскал,
И улыбку, в клинке.