Вновь белый лист. Я ставлю точку, будто бы клеймо.
Слова закончились, как слёз давно не стало.
Но до сих пор я жду пришедшее письмо,
И мною финиш дан, но не было начала…
***
Я обещал утешить и понять
Высоких слов её хитросплетенья.
Чем в монастырь чужой устав полез менять…
Я не был прав, прости мне моё рвенье...
Ни алкоголь, подруги на ночь, драки, дым –
Что составляет весь мой опыт, воспитанье,
Не наделяет меня правом быть таким.
Моим словам не существует оправданья…
Поводырём моим стал гнев уже давно,
И стёрлась грань меж злобой и печалью.
Но был прощён я, если б не одно –
Написанное мною «обещаю»…
***
Вновь белый лист, герой, ты сам того искал –
Быть одному так просто, так надёжно,
Таким, как Пушкин нам Онегина писал
Или хотя бы приближённо, как возможно…
Мне говорят: в шестнадцать рано ставить крест,
Отчасти все в душе своей мы мародёры…
Забудь. Враньё, что нет свободных мест,
Что жизнь – игра, и люди в ней – актёры,
Что человек своё не в силах изменить,
Исправиться, забыть, начать сначала…
Я не был прав, мне некого винить
За то, что боли причинил тебе немало.
***
Вновь белый лист, но грусти больше нет.
Ушла со злобой, грудь освобождая.
Я не прошу, и не надеюсь на ответ,
Усталым взором в сообщениях блуждая.
Довольно. Сняв смирения венец,
Строкой лишаю март последней ночи.
Сомнений нет, что это не конец.
Я жал на точку, оставляя многоточие…