ОН БЛАГОСЛОВИЛ НАС...
В конце шестидесятых годов я трудился старшим инженером в Центральной нормативно-исследовательской станции Мингазпрома. В «моем» редакционно-издательском отделе создавали листовки и плакаты на темы добычи и транспортировки «голубого топлива». С этой целью вдоль и поперёк исколесив Советский Союз, будущий известный поэт и прозаик Сергей Суша, зрелый переводчик ритмических произведений Борис Попов, а вообще практически все мы так или иначе творили в литературных и публицистических жанрах, были авторами газетных и журнальных публикаций. Мои коллеги были не просто «производственниками», но - личностями какими-то необыкновенными, даровитыми, любящими родное слово. Само собой понятно, что сотрудники маленького «научно-исследовательского институтика», как мы в шутку называли свою головную в Министерстве газовой промышленности нормативно-исследовательскую станцию, отлично знали современную литературу.
И эти вот обстоятельства дают мне право считать достаточно объективным наше коллективное мнение о Василии Фёдорове как ярчайшей тогда звезде на небосклоне отечественной изящной словесности, главном певце любви среди всех живших в те годы «поэтов хороших и разных». Он к тому времени уже создал поэмы «Проданная Венера», «Седьмое небо», выпустил всеми замеченные сборники гражданской и любовной лирики, например, «Третьи петухи». А пять лет спустя мне посчастливилось узнать его лично, часто встречаться на литературных просторах, бывать в его квартире на Кутузовском проспекте, даже принимать участие в семейных торжествах.
Главным событием, послужившим такому этапу наших отношений, было следующее. Вспахав в течение нескольких лет свою публицистическую пашню на Крайнем Севере, в таёжном Ханты-Мансийском крае, попав в планы российского издательства новинок художественной литературы «Современник» с рукописью стихотворений «Белый космос», я возвратился в столицу и предложил этому издательству собственные услуги. Главный редактор «Современника» поэт Валентин Сорокин, творчество которого, как и В. Фёдорова, я высоко ценил, но самого ранее тоже не встречал, побеседовал со мной и дал согласие принять меня на работу. Однако требовалось пройти двухмесячный испытательный срок. За это время я должен был отредактировать и сдать в производство две рукописи новинки современных прозаиков, ибо вакантное место было в редакции прозы, которая выпускала половину из 350 наименований книг в целом. Не зря её называли «издательством в издательстве».
Первой моей редакторской работой стала будущая книга Ларисы Фёдоровой - жены моего кумира Василия Фёдорова. Сделав необходимые правки, я ждал её и очень волновался. Ведь от её оценки моей редакторской работы зависело моё трудоустройство в издательстве. Со мной переживали все остальные мои будущие сослуживцы, с которыми уже установились товарищеские отношения. И тут произошёл один курьезный случай. Дверь в коридор была открыта, и мы видели, как по нему, мимо нас, прошла хмурого, даже сердитого, вида бабуля с клюкой вероятно, в главную редакцию. Кто-то пошутил: «Если это твоя Лариса Фёдорова, то уж точно пошла заранее жаловаться на тебя. Надевай плащ и убегай: пощады не будет».
И вдруг в нашу комнату, где находилось более двадцати сотрудников издательства, заходит симпатичная улыбающаяся женщина высокого роста и направляется прямо к моему столу: «Вы, наверно, Владимир Тимофеевич? А я Фёдорова». Никакой «бури», наоборот, произошло очень милое знакомство. Я предложил писательнице сесть за стол, посмотреть мои карандашные пометки. Замечаний, кстати, было не так много. Она не стала перелистывать всю рукопись. Познакомившись с несколькими предложенными исправлениями на начальных страницах, заявила: «Я вам полностью доверяю» и подписала титульный лист. Ждать большего от встречи я и не чаял! Особое удовольствие я испытал от происходившего ещё потому, что моим первым автором стала Муза самого Василия Фёдорова, оказавшаяся такой доброжелательной и понятной.
Сегодня же я вижу в этом вообще знак провидения. Почему? Потому что главная составляющая творчества этого поэта, по моему твёрдому убеждению, - «Книга любви». Не случайно мы ещё в юные дописательские годы, о чём я упомянул выше, именно так восприняли его стержень.
Думаю, и он, автор названной книги, тоже так считал. Ведь недаром так назвал поэт тридцатилистовое избранное, изданное стотысячным тиражом в 1978 году в «Современнике». Само название итогового тома «По главной сути» - первая строка начального здесь стихотворения. Вспоминаю, что даже на вечере памяти В.Д. Фёдорова в Кемеровском драматическом театре, который вёл Юрий Прокушев, а с ним прибыли в шахтерский край и участвовали в прекрасном литературном торжестве поэты Валентин Сорокин, Игорь Ляпин, критик Михаил Числов, я прочитал его землякам именно это стихотворение. Как же мне не считать в круговращенье названных событий первую редакторскую работу в «Современнике» (потом их были десятки) и неожиданное знакомство с Ларисой Фёдоровой - определёнными судьбой!
* * *
По главной сути
Жизнь проста:
Её уста...
Его уста...
Она проста
По доброй сути,
Пусть только грудь
Прильнёт ко груди.
Весь смысл её
И мудр и прост,
Как стебелька
Весенний рост.
А кровь солдат?
А боль солдатки?
А стронций в куще облаков?
То всё ошибки,
Всё накладки
И заблуждения Веков.
А жизни суть,
Она проста:
Её уста...
Его уста...
Вскоре после выхода открывающегося этим стихотворением тома избранных произведений Василия Фёдорова я подарил литературно-издательский шедевр как высочайшую духовную ценность своей будущей жене с такой характерной надписью:
«Милая Лена, с Днём рождения тебя и Новым годом! Пусть твоя жизнь будет так же прекрасна, как эти стихи и сама книга. С нежностью. Вл. Фомичёв. 1.01.79 г.»
Тоже ведь красноречивая частность: поэт как бы благословил наши отношения - в следующем году отмечаем мы с Еленой Михайловной тридцатилетие совместной жизни. Редко кому из стихотворцев удаётся так основательно вторгаться в личные судьбы читателей, стать глубиной самого бытия! А будь по-другому, может быть, не сохранились бы ни наши «любовь да совет», ни само издание, ни памятные слова, которые я, конечно же, уже не помнил и неожиданно обнаружил, взяв книгу с полки домашней библиотеки.
Издательство «Современник» явилось сваркой, прочно-некнижно соединившей меня с автором «Марьевской летописи», «Земли и Веги», «Женитьбы Дон-Жуана». Эту поэму, которую он создавал в мои начальные годы труда на редакторском поле, я, можно сказать, всю слышал в чтении самого В. Фёдорова. Дело в том, что все заметные внутренние события «современниковцы» отмечали с любимыми поэтами, прозаиками, критиками, и потому Василий Дмитриевич бывал нашим очень частым гостем. Естественно, когда ему представлялось слово, все просили прочитать новое из «Женитьбы», и так, глава за главой, он познакомил нас со всей широкоформатной вещью.
Он так любил «Современник», что однажды, даже уйдя по неотложным делам из него, всё-таки вскоре вернулся, объяснив это тем, что пребывание в нашем дружеском кругу важнее «единого хлеба» повседневной суеты. Думаю, был здесь по-настоящему счастлив! И потому хочется хотя бы коротко сказать об этом Доме на Ярцевской улице, чтобы читающие сии страницы пусть чуть-чуть, но почувствовали истоки такой его привязанности к нашему издательству.
К 1983 году, за двенадцать лет с момента создания «Современника», как писала газета города Гагарина «Красное Знамя», издательство выпустило около трёх тысяч наименований книг. И первым поэтом после ухода из жизни Твардовского «Современник» считает Василия Фёдорова.
Василий Фёдоров велик тем, что его неотвратимо влекло бытие рода как божественной природы, не злоба дня, не игральные карты сменяющихся режимов.Таким качеством наделён всякий подлинный художник. В этом смысле мне очень понятна его радость от строительства собственного дома на Назаркиной горе родимой земелюшки, где провёл в последние пятнадцать лет самые творческие для него тогда - летние - периоды.
Как все его крестьянско-рабочие родичи, сибиряк любил только подлинное, истинное. Помню, как он в своей квартире радовался тому, что гости пели народные песни, и сказал:
«Такие, если даже в иной встречается некоторая несущественная неграмотность, верпы по глубине чувства и духа. Они нас, как и сонмы смертных, прошедших перед нами, всё равно переживут».
Его шутки отличались неожиданностью и безобидностью. Как-то раз Лариса Фёдоровна собралась подписать книгу и спросила:
«Вася, ты не знаешь, куда подевалась лежавшая на этом столике красивая ручка?»
И он ответил:
«Лара, ну о чём ты говоришь: я давно в этой квартире не вижу ни красивых ручек, ни красивых ножек».
На такую шутку можно было только улыбнуться.
В ЦДЛ В. Фёдоров любил играть в биллиард и был доступен начинающим посетителям этой литературной «Мекки».
В 1979 году Василий Фёдоров был удостоен Государственной премии СССР. При жизни вышло трёхтомное собрание его сочинений, а посмертно издан и его пятитомник. Он был и остаётся одним из лучших поэтов советской России.
ВЛАДИМИР ФОМИЧЁВ