Раскатывалось эхо над полями
от взрывов грохотавших здесь и там.
Нёс клочья дыма между тополями
студёный ветер, рвал по лоскутам,
цепляясь за верхушки вместе с гарью.
Ползущий всюду ужас из щелей
гнал прочь к другому полушарью
клин улетавших к югу журавлей.
Кружился лист, оторванный у клёна
и гроздьями пылал калины куст.
В канаве с братом пряталась Алёна
Вжимал их в землю даже веток хруст.
"Молчи, Ванятка. Нас услышат дяди", -
рукой стирала слёзы на щеках,
со страхом в сторону деревни глядя,
где жили с мамой в Верхних Гребешках.
Весной ушла красавица Настёна,
когда раздался громкий стук в окно.
К сестре прижался Ваня несмышлёный,
а полицай твердил им всё одно,
что честь Настёне оказал фон Шефер
берёт прислугой в свой германский дом: -
"Сыта, одета будешь ты при шефе.
Быстрее. Ждёт на улице фургон".
Одни остались дети в доме старом.
Алёнке десять и Ванюшке пять.
По вечерам сидели под амбаром,
Боялись их к себе соседи взять.
Вчера сновали всюду полицаи,
сгоняли в церковь пуганый народ.
Пылал огонь, зажженный подлецами.
Алёна зажимала брату рот.