Перевернуто утро, соблазнителен дым,
размалеванных статно, обновленных седин.
Синей птицы перина в коматозе хандры –
я стараясь мечту выбираю, как баян героин.
Сладострастной толкучки в поездах мацатня,
с отпечатками пальцев на перилах возня
чистоплотных рабочих, не заткнувших: дыры
не остуженных женщин и их независимый сплин.
Паровоз же квохочет, набивая стук в стык,
я читаю Бодлера, смерть схватив за кадык –
по шагам в переходе Китай-города внял,
что нас просто стошнит в постмиллениум жидкой звездой.
Обличительный пропуск, валидатора глаз,
канитель с алкашами, их свалявшийся газ –
мне уже однобоко, что осел в хвост мой нал,
я давно перешел бы с поэзии на честный разбой.
Но в ничтожном великих откормилась молва,
что не важен твой постриг, но хоромней канва.
Пусть теперь лопнет небо и стошнит синью вниз,
хапану драпа в рань и никогда не куплю героин.
Совершенное утро. Прохладный бриз из метро.
Апология трёпа в богомерзком бистро.
Как засаленный пьянью внутриподъездный карниз
я сверкаю на солнце пятаком и гордясь, что один…
5 мая 2012