Шли первые послевоенные годы, но жить легче не становилось. Кушать хотелось всегда. Возраст-то подростковый. Хотя и жили мы в провинциальном городке, подсобного хозяйства у нас не было. Двор был на три семьи и на той сотке земли, что принадлежала нам, не разгонишься. Кто-то маму надоумил взять квартирантов, как ни как, а это дополнительный доход к её скудной зарплате медсестры.
Страна начинала потихоньку восстанавливаться. В городе было много приезжих из деревень в поисках работы, в основном это была молодёжь допризывного возраста, окончившие 7 классов и любыми путями желавшие вырваться из села. Такой лазейкой была учёба. Так у нас в доме поселился Петя Карамзин. Мальчик, на пару лет старше меня. Плата за проживание была натуральная, продуктами. Домой, в деревню, Петя уходил часто и возвращался с картошкой, мукой, кукурузным зерном. Но это было не всегда. Его семья, на селе, тоже бедствовала, и он возвращался с пустыми руками. Предстоящая неделя была голодной, как для Пети, так и для нас. Какой-то раз, устроившись спать, помолчав какое-то время, мы заговорили о еде. В этот день мы ничего не ели, если не считать с десяток зелёных, величиной с грецкий орех яблочек, от которых на зубах была оскомина. Так слово за слово и мы засобирались на поиски еды. Скрывать не буду, я знал у кого из соседей по всей округе, что и в каком состоянии созревает в огороде. Были поздние сумерки, и мы ограничились близлежащим участком тётки Ульяны. Огород у неё большой, да и сад с ранними яблоками. Кроме того, мы руководствовались принципом: «от многого немножко, это не грабёж, а делёжка». Наш рейд оказался успешным. У каждого за пазухой до полсотни яблочек и по хорошему пучку молодого чеснока. Петя объяснил, что от одних яблок бывает оскомина, а если с чесноком или с луком, то это вполне подходящая еда. Далеко не уходя, тут же в зарослях кукурузы мы съели всю зелень. Во рту пожар и невыносимая оскомина, а Петька приговаривает: «домой придём, пожуём соль, и станет легче».
С той поры я не могу забыть украинскую пословицу: «Бачылы очи що купували, еште, хоть повылазьте».
Зато спать мы пошли с набитыми животами и сразу уснули.