7. ВЕЛИКИЕ ПЛАНЫ НЕСОКРУШИМЫХ ИВАНОВ
Иван Петрович со своим братом – клоном расположились на кухне двухкомнатной хрущевки, полученной профессором еще в советское время и ели жареную ветчину с яичницей. На плите уже издавал какие-то звуки чайник со свистком. Современными пластиковыми электрочайниками Иван Петрович не пользовался, ибо прекрасно знал, что любой, даже самый термостойкий пластик, выделяет при нагревании канцерогены, что накапливаются в организме и медленно, но верно его убивают. А вот нормальный чайник из нержавейки безопасен с любой точки зрения. Хотя и вода из под крана, насыщенная хлором, несет в себе серьезную угрозу здоровью. Особенно при быстром закипании, когда не успевающий испариться хлор вступает в химическую реакцию с другими вредными примесями и образует настоящую гремучую смесь, гораздо более опасную, чем все хлоры-фенолы по отдельности. Поэтому Иван Петрович предпочитал ездить за водой на загородный природный источник, который еще не успели испоганить. Или, если совсем не было времени, отстаивал водопроводную воду в ведре не менее суток. Но это так, лирическое отступление, или ликбез для читателя. Вода в чайнике тем временем закипела, и раздался противный свист. Ваня выключил конфорку и налил горячую воду в две чашки. Добавив растворимого кофе и сахара по вкусу, который у обоих Коломийцевых оказался одинаковым, что и неудивительно, они одновременно встали и отправились на балкон, где Иван Петрович любил посидеть с чашечкой кофе в руках даже зимой. Именно для этого он его и застеклил лет десять назад, еще до трагической гибели супруги в автокатастрофе. Ваня тоже любил подобную процедуру, хотя и родился лишь сегодня. Иван Петрович расположился в стоящем на балконе кресле, а Ване пришлось принести из комнаты стул и поставить его с другой стороны журнального столика. Минут десять они молча пили кофе маленькими глоточками, наслаждаясь весенней свежестью через раскрытые настежь створки на окнах. Затем Иван Петрович собрал опустевшую посуду и вышел в комнату. Но, спустя несколько минут появился вновь с подносом в руках, на котором стола бутылка коньяка, две рюмки и лежала небольшая коробка с шоколадными конфетами.
– Я знал, что ты меня пьянствовать заставишь. – сказал Ваня. – Хотел даже сам за этим хозяйством сходить, но ведь ты в доме хозяин.
– И то верно. – усмехнулся Иван Петрович. – Никогда не забывай, что в гостях!
– У тебя, или вообще в этом мире?
– В этом мире, конечно…Наливай! И давай помянем жену мою, Ольгу.
У Вани чуть не соскочила с губ фраза «нашу жену», но он вовремя спохватился, молча откупорил бутылку и разлил коньяк по рюмкам. Иван Петрович лишь усмехнулся, прочитав, как в открытой книге, мысли своего детища.
– Ты догадываешься, что я хочу сделать? – спросил он.
– Конечно.
– И что думаешь на сей счет?
– Очень сложный вопрос как с научной стороны, так и с этической.
– Ладно, оставим пока. За тебя, Ольга! – и Иван Петрович залпом осушил свою рюмку.
Ваня последовал его примеру.
– Нет, я все же воскрешу Ольгу, что бы мне это не стоило! – воскликнул Иван Петрович, взмахнув перед собой кулаком.
– А ты уверен, что это будет та Ольга. Не в смысле внешности, а в смысле индивидуальности. Вот меня ты создал по своему образу, но я ведь не ты. Хоть мы и мыслим одинаково, но все равно разные. К тому же и создал ты меня случайно, забыв выключить рубильник на электрощите. А по какой программе ты будешь воскрешать супругу. Ее матрицы больше нет в наличии. По фотографии, по своим воспоминаниям? Но это невозможно!
– Ты забываешь, что у меня хранится клочок ее волос.
– И что получится? Ребенок с совершенно чистым сознанием. Даже если будет выглядеть взрослой женщиной.
– Слушай, а ты же говорил, что можешь корректировать будущее. А прошлое?
– В ограниченных объемах. Но воскрешать, или убивать не могу. Это может привести к разрыву ткани мироздания.
– А просто снять матрицу?
– Как я ее сниму? Разве это возможно?
– На обычную видеокамеру с необычной начинкой. Я ее сделаю.
– Но как?
– Ты вправду не понимаешь?
– Даже теоретически.
– Странно. А я ее уже в деталях представляю. Недели за две сляпаю.
– Вот видишь, Петрович, какие мы разные. Ты дал мне знания, эрудицию, но не способность к развитию и самосовершенствованию. Может быть я и смогу изобрести что-нибудь ценой неимоверных усилий, однако эта безделица не будет стоить даже затраченных на нее усилий. Зато по способностям в изотерике, скажем так, ты мне в подметки не годишься. Я умею такое, о чем ты и помыслить не можешь. Путешествовать во времени и пространстве, например. Или, вот…
И Иван Петрович с ужасом почувствовал, как он вместе с креслом поднимается вверх. Вот он коснулся головой крыши балкона и также медленно поплыл вниз.
– Хвастун чертов! – в сердцах воскликнул Иван Петрович, сразу хватаясь после «приземления» за бутылку. – А я только время могу растягивать, или уплотнять в известных пределах. Да еще мысли читать. А, если точнее, то предугадывать. Вот и все пожалуй.
Ваня взял рюмку с коньяком в руки и посмотрел сквозь ее на свет.
– И что ты там увидел?
– Хороший коньяк.
– Еще бы! Мне его из Франции привезли.
– А то я не знаю! Будем здоровы! – и Ваня опрокинул содержимое рюмки в свою глотку. Затем отломил кусочек шоколадки и отправил его туда же.
– Так ты снимешь матрицу? – спросил Иван Петрович, последовав примеру своего второго «я».
– Не знаю.
– А ты знай! Если откажешься, мне другим путем придется идти, а не тратить время на создание ненужного прибора.
– Я не думаю, что этот прибор не нужен. Он очень пригодится в медицине.
– Это я понимаю, и сделаю его рано, или поздно. Но сейчас у меня иная задача, и я от нее не отступлюсь!
– Вот и второе наше различие. – задумчиво проговорил Ваня. – Ты гораздо более импульсивен, и решаешь все вопросы мгновенно и на эмоциях. А я сначала взвешиваю и анализирую, хотя все должно быть наоборот.
– Не уходи от ответа!
– Погоди, Петрович, не горячись. Дай мне высказаться, и, если после этого ты не изменишь своего решения, я сделаю все, что ты попросишь. Я уже говорил об этической стороне вопроса, но хотелось бы немного конкретизировать. Меня вчера еще и на свете не было, поэтому я живу твоими чувствами и твоей памятью. Я не меньше тебя люблю Ольгу, помню каждую родинку на ее теле, и с не меньшей горечью проклинаю пьяного подонка, который явился причиной той страшной аварии. И это данность, которую никуда не деть. В связи с этим возникает естественный вопрос: сколько клонов ты хочешь создать? Один, или два?
– Слушай, ты! Она не будет клоном. Она воскреснет из мертвых!
– Сплошные эмоции, и никакой логики. Ты создал меня по своей матрице, но я не ты. Почему же по матрице Ольги должен возникнуть не такой же клон, как я. И уверен ли ты, что там, в мире ином, её душе хуже, чем здесь. Захочет ли она возвращаться к тебе, на Землю? А, если ты вернешь её помимо своей воли, не возненавидит ли она тебя?
– Не возненавидит! – Иван Петрович действительно почти лишился разума в своем стремлении вернуть жену из мира мертвых. И буквально пёр к своей цели, невзирая ни на какие разумные возражения. Он налил конька только себе в рюмку и выпил. Потом еще налил и выпил. – Да и не верю я в загробный мир.
– Напрасно.
– А ты веришь?
– Я знаю.
– Что? Может ты тогда знаешь, как там Ольга, и где?
– Нет, этого мне не дано. Зато я знаю, что если ты воссоздашь одну Ольгу, то ей очень трудно будет выбрать между тобою и мной.
Иван Петрович чуть не вспылил опять, но взял себя в руки и глубоко задумался.
– А ведь, действительно, разве Ольга не отдаст предпочтение более молодому Коломийцеву? Это вполне вероятно. Может выгнать этого сукиного сына сразу после того, как он матрицу снимет?
– А я все слышу! – с улыбкой сказал Ваня.
Иван Петрович покраснел, но ничего не ответил. Он опять погрузился в мыслительный процесс. Минут пятнадцать прошло, прежде, чем Иван Петрович не сказал, вздохнув:
– Так как нас двое, то будем воскрешать двух жен!
– Воскресить теоретически можно только одну. Вторая непременно будет клоном. – возразил Ваня. – А как мы определим, кто клон, а кто нет?
– Они сами определятся.
– Ладно. – сказал Иван. – Я подчиняюсь твоему решению, и все сделаю.
– Жаль только, что приходится в Козий Яр уезжать от этой Ларисы Васильевны. И с родственниками возиться. Здесь, в моей квартире все было бы проще и быстрее.
– Так и не надо уезжать. Работай спокойно.
– Так ты же сам сказал, что моих внуков могут выкрасть.
– Не выкрадут. Я тогда не подумал о том, что запросто могу изменить ситуацию. А что ты хочешь, мне тогда всего час от роду было, да и сейчас немногим больше.
– И как ты ее изменишь?
– Просто схожу к Ларисе Васильевне в гости и попрошу не безобразничать.
– Шутишь?
– Вовсе нет. Мои просьбы могут иметь магическое действие. Ну, а если не получится, что вряд ли, я заставлю ее забыть и о тебе, и о твоей лаборатории.
– Да ты волшебник!
– Нет, просто навыки, которые ты в меня вложил, позволяют делать то, что недоступно обычным людям, но совершенно не выходят за рамки физических и социальных законов.