Труден был шаг его каждый, верой искомый.
Жаждал взойти он на царство, мечтая о троне.
Зло отмолив пред иконами в низком поклоне,
Мир возводя чрез убийства и через погромы.
Страшен был крик его громкий. Болью и стоном.
Падал он до полу ниц пред церковным амвоном.
Предав друзей и любовь в миг борьбы на изломе,
Не захлебнувшись в реке слез и крови зловонной.
Недолюбить в миг лихой сердцу грубо дозволив,
Скуп стал слезой он, жесток и в решеньях спокоен.
Душу свою в миг решительный враз обескровив,
Выстрадал право решать, кто быть рядом достоин.
Им ли, лукавым и нищим, в любви своенравным,
Мог он доверить судить, кто пред ним невиновен?
Он лишь один обладал сим немеренным правом -
Мерою полной прощать иль в оковах неволить.
Смерти ль бояться ему иль придуманных сплетен?
Воином был он, презревшим стенанья кликушей.
Знал он давно, что враги плетут адские сети,
Чтобы поймать в них не тело, так дерзкую душу.
Только себе, посвященному в тайное знание,
Верил он свято и верою тою был движим:
Стать всемогущим и силой добиться признания
Тех, кем когда-то он был так жестоко унижен.