Что случилось - не знаю, ошибся ли штурман в счисленье,
Или в лоции вкралась ошибка, или просто был пьян капитан;
Но пока мы внизу предавались лихому веселью,
Наша шхуна на всех парусах напоролась на рифы, в туман.
Крик мгновенно разнесся по судну: "Спасайся, кто может!"
Шлюпки правого борта сорвало волною, и вот -
Из каюты возникла пропитая шкипера рожа,
И в мгновенье одно протрезвел обладатель ее.
Мы орали и выли, как черти, ругаясь и плача,
Капитана во всем обвинив и судьбу понося,
Проклинали продажную, подлую девку – удачу;
И сверкнули ножи, капитану расправой грозя.
И хватаясь за ванты, бакштаги, канаты и тросы,
Прорывались на ют мы, чтоб суд свой короткий свершить…
Он стрелял в нас и дико ругался, и падали за борт матросы,
Но ни пули, ни брань не смогли нашу ярость сломить.
И когда, наконец, ворвались в капитанскую рубку,
Мы свершили свой суд, и был сброшен за борт капитан;
Но команда, набившись битком в уцелевшую шлюпку,
Еще жаждала крови, крича и ругаясь в туман.
И скитаемся мы в океане без всякой надежды -
Не умеет никто по счислению курс проложить…
И хотя капитан был изрядная сволочь, конечно,
Но теперь, без него, никогда до земли не доплыть.