Перо и бумага
Забвенья пылью припадало
в футляре вечное перо.
Бездарно время утекало –
пересыхала в жилах кровь.
Пера удел – слова чеканить,
устала чтоб в трудах рука.
Не пишет… И к чему лукавить –
оно не знает языка…
Судьба мне случай подарила:
с ним стихотворный груз несу.
Макнул его я в Слов чернила,
как будто в солнца луч, в грозу.
От рая был я в полушаге.
В глаза бил проблеск золотой.
Дружи, перо моё, с бумагой,
ведь счастье только в ней одной!
* * *
По Вам не раз ещё вздохну.
Октябрь по Вам ведь тоже сохнет.
Вы – женщина другой эпохи.
Тайн не постичь мне глубину.
Вы – бес лукавый мне в ребро.
Капкан Вы, лезвия свеченье.
Победа Вы и пораженье.
Вы – боль, Вы – сон, Вы – вскрик, Вы – рок.
– Забудь! – твердят со всех сторон.
– Ей нет в судьбе грядущей места.
Октябрь обставил сцену действа –
должно быть, сам он в Вас влюблён.
Скрыть неприглядность рытвин, ям
октябрь своей сумеет властью.
Любовь – игра горячей страсти.
Я не соперник октябрям.
Космические жмурки
Когда очутимся в раю мы,
когда замолим смертный грех,
сыграем в жмурки – без раздумий –
в созвездьях – в этих или в тех.
И распахнём мы в вечность двери,
пространство с временем связав.
Я тотчас спрячусь за Венеру,
а ты – за Марс, закрыв глаза.
Не будет страха и тревоги.
Венец всему – небесный свод.
Пойдём мы звёздною дорогой,
своею – я и ты – вперёд.
И будет нам любовь нелишней,
и душ слияние – подстать.
«Иду на поиски», – окликнешь.
И я в ответ: «Иду искать».
Но только должного успеха
не сможем в поисках достичь.
Дразнить нас долго будет эхо –
Любви вселенской вечный клич.
Смерть
Приходит к нам она без приглашений
и из-под век моргает пустотой.
В покупку вклад заветных сбережений –
в последние одежды – ей одной.
Не слышит ни молитв и ни стенаний –
со сталью вопросительной в руках.
На финише не будет опозданий –
гранитный ряд пополнится в веках.
В любой момент всегда она готова
отправить нас как есть в последний путь.
Туманом скрыта суть её, основа,
но может подсознанье всколыхнуть.
У вечного жнивья она в присяжных –
властитель остановленных сердец.
Под вечную косу ведь ляжет каждый.
Ей имя – Смерть. Синоним ей – Конец...
Вчерашний день
А мог бы поступать и благороднее –
отполыхал и отшумел своё!
Вчерашний день вцепился в день сегодняшний:
ему смотреть он в завтра не даёт.
И тешит он себя мечтой обманною
(так меж людей бывает иногда).
И «нет» ему вчерашнее желаннее,
чем завтрашнее радостное «да».
И почернел вчерашний день от зависти.
Рассеялась зарёю новой тьма!
Вчерашний день вовек не будет завтрашним,
хоть стать таким он был бы рад весьма.
Вчерашний день напрасно так тревожится.
Бесперспективен нам обратный путь.
Пусть будет там, где быть ему положено.
Отбыло что – того нельзя вернуть.
* * *
В паденьи вижу жизни суть – как раз.
Быть с ним в обнимку – больно в то же время.
К открытиям влекут паденья нас:
звезды ли – с неба, яблока ль – на темя.
Паденье зёрен в землю – хлеб на стол.
деревьев под пилою – мачты в небо.
И чайный лист не упади в котёл,
напиток столь бы благородным не был.
Когда я был беспечно молодым,
сам рисковал на срезах и карнизах.
Хоть падал, словно дуб, – вставал, как дым.
Ведь знал, что всё берёт начало снизу.
И жить намятый бок учил меня:
от бед не отлежаться мне в постели.
И падал – с кресла, с дерева, с коня,
с велосипеда, с судеб карусели.
На ровном месте падал и на льду
я в слаломах на жизненных изломах.
И, зная, что опять я упаду,
не ведал, где стелить себе солому.
Ремней не припасовывал к плечам,
не горбился ничуть под парашютом.
И падал, и вставал средь кочек, ям.
И, одержимый, вверх тянулся люто.
Паденья суть постичь мне по плечу –
сполна ценю земное притяженье.
Я, брат, опять сорвался – и лечу!
Не пресекай свободное паденье.