Налетом ржавчины покрыты атрибуты,
Исторгнутого сердцем навсегда,
Забытого в безумственные смуты,
Чувства венценосного добра.
Мы травИм его, как лань, с ожесточеньем,
И твердИм себе не брать его живым,
Хлещет кровь из Отверстых ранений,
Но в ответ на крик его молчим.
Бьем его поверхностностью мысли,
Топим в желчи наших грешных душ.
Жизнь теперь над пропастью повисла,
Не испытываем в благости мы нужд.