Падший ангел.
Мы рождаемся в этот свет:
ниоткуда и в никуда.
Получая входной билет,
зажигаемся как звезда.
Где-то вспыхнет огонь души,
оставляя заметный след.
Кто-то лезет в монаший скит,
прокоптиться остатком лет...
Я ласкал тебя в дивных снах
и ночами, смотря Луну,
знал, что может на небесах,
хоть когда-нибудь обниму.
На парсеках того пути,
по отсекам Галактик всех:
проверял, но не мог найти...
Бытие ускоряло бег.
Звёздной пылью степных дорог,
надышался до хрипоты,
только былью создать не мог
ощущения той мечты.
Воздвигал абсолютный ноль,
на пустующий пьедестал -
ощутив неземную боль,
словно сердце пробил кинжал.
Исходил Атлантиды мир:
Океаном и под водой,
где истёрся до Чёрных дыр
алый парус и китель мой.
По таксометру вёз Харон,
я расспрашивал у Петра,
и на крыльях судьбы грифон
уводил от чертей с утра.
Стал писать, но ломал перо,
не давался седлать Пегас,
лишь потом, увидав тавро,
проводил меня на Парнас.
А теперь - растерял слова.
Падший Ангел - уже без крыл.
В поднебесьи прошла молва,
что он попросту - полюбил...
Болью шрамы саднят в спине,
на рубцах обгорелых крыл.
Я купался в хмельном вине,
обжигаясь - опять любил.
Разгорался и тух огонь,
убивая надежды свет.
Чёрный всадник и чёрный конь -
апокалипсиса привет.
В нижнем мире цинизма лжи,
тешит Еву соблазном Змей...
Лишь с паденья летят стрижи,
но, зато, их крыло - длинней.
Пахнет небо мечтами снов,
облака закрывают муть,
и уже не влечёт альков,
там где лишь материальна суть.
Смажу раны печалью строк,
и в бокале разбавлю грусть,
лишь у неба всесилен бог,
для кого-то и я сгожусь...
Вот, смотрю, из-за мрачных туч,
появился знакомый след,
и такой же буян, могуч.
И пока не наелся бед.
Воет бесом его мотор,
серебрится дугой дюраль,
чертит небо другой "Конкорд",
мне его, почему-то, жаль...