Как у нас во дворе, где молчанье, да вонь от уборной,
Где одним фонарём по заборам размазана грязь,
Повился однажды репьястый, хромой, беспризорный
Пёс, подобных которому я не встречал отродясь.
Он приплёлся угрюмый (таким не бросают подачек).
В ямы тощих боков затянуло голодную мглу.
И упал под окном, где мерцал, словно солнечный зайчик,
Дядя Саня безногий, прижавшийся носом к стеклу.
А луна паутинно струилась по шерсти по ржавой
И в звериных глазах колыхала зелёную жуть.
Мы его стороной обходили на всякий пожарный...
Он за нами бродил и всё руки пытался лизнуть.
Постепенно привыкли. Потом перестали бояться.
И заметили вдруг за потоками сплетен и лжи,
Что умеет наш пёс широко и светло улыбаться,
И несёт тяжело золотой самородок души!
Был собачьим язык, но никто не просил переводу.
В стороне от чинов и сиянья учёных плешин
Он такое умел, что, казалось, влиял на погоду,
Словно весь этот мир в одиночку поправить решил!
Терпеливо снося матерщину, плевки и окурки,
Посреди алкашей, как бы что-то пытаясь понять,
Он читал им стихи с выраженьем детдомовца Юрки,
И смотрел исподлобья на Юркину пьяную мать.
А ночами, застыв под засиженной мухами лампой,
Провалившись глазами в кромешную муть облаков,
Он царапал письмо неумелой коротенькой лапой
Старой деве, давно проворонившей всех женихов.
Что он ей написал, никому то она не доложит.
Перечтёт и опять перепрячет подальше конверт.
Но слегка веселей, даже как-то немного моложе
Голубеет во тьме дым её дорогих сигарет.
Если раньше мы жили в дремоте от склоки до склоки,
То теперь отыскалось по дюжине брошенных дел.
Расцвела наша клумба. ребята взялись за уроки.
Дядя Саня и тот неожиданно жить захотел.
И пошло, и пошло... (В кои веки подобное было?)
Даже двери цепные сумел этот пёс примирить.
И соседка соседку впервые о жизни спросила.
И сосед у соседа впервые “стрельнул” закурить.
...Он пропал, бедолага. Кричали, искали повсюду.
Лишь под вечер его на задворках убитым нашли.
Разбирая теперь дней былых разноцветную груду,
Всё гадаю о том, что случится со мною вдали.
Пёс же этот с тех пор в заповеднике памяти бродит
Среди песен листвы в окружении тварей и птах.
И люблю я смотреть, как при ясной полночной погоде
Золотая луна зацветает во псовых очах.