http://www.medved-magazine.ru/articles/article_704.html
Зелени больше, чем есть, не прибавится, больше не будет.
Всё по законам природы творится, и в этом есть чудо.
Бродского больше не будет в Москве и в сыром Петербурге,
Он не приедет, хоть виза давно уж готова.
Стряпают в наших газетках недоброе слово,
Отодвигается план возвращенья поэта.
Много воды утекло уж с тех пор, как от нас он уехал.
*
Скепсис розовой порой был не так ему привычен,
Нынче же он стал обычен, хоть с трагической чертой.
Как богат он в пустоте, оторвавшись Ахиллесом
От кормилицы, затем жизнь заволокло завесой.
Скептик, циник? Чуткий взгляд брошен вглубь идей. На подвиг
Ты готов ли, мой собрат, иссушённый в жизни полдень?
Всем измученным в ночи, честь и право потерявшим,
Хоть кифарой прозвучи. Что оставил в дне вчерашнем,
Как поэзией дышал, как молился (плакал молча)
На магический кристалл – всё к тебе вернётся. Отче!
Дай признанье Ты ему, как бы ни был он далече.
Награди нас светлой встречей – хоть бы там, в Твоём саду.
28 мая 1987 г.
Ты мог бы стать и яснослышащим.
Ты слышишь? Голос мой слегка
Тебя по всей вселенной ищущий,
Чуть, еле слышно окликал:
"Иосиф!" Может быть и сбудешься,
Великим станешь. Эта явь
Так явственна, что не подступишься
К тебе, поэт, как ни лукавь.
Какой же горестной молитвою
Тебе помочь, любимый мой?
Банально плачу, перечитывая
Стихов твоих певучий строй.
Как время по местам расставило:
Тебя – в какой-то некий штат,
Меня на родине оставило.
Опять никто не виноват.
28 мая 1987 г.
*
В ритме Бродского
Я никуда не пошла
И, отложив все дела,
Смотрю на листьев узоры,
Слушая их разговоры.
С Бродским беседую вслух.
И, позабыв о мщеньи,
Вооружась терпеньем,
Закаливаю свой дух.
Болен он, жаждой томим,
Как тот его пилигрим,
Что синим солнцем палим,
Идёт одной из пустынь.
В сердце его глухота.
Слух же острее зренья,
Цедит он яд вдохновенья,
С собой разлучён пока.
Ибо самим собой быть
Можно лишь там, где рождён.
Ясны знаки судьбы.
В звёздах путь отражён.
29 мая 1987 г.