В разгар рабочего дня некстати позвонили, я был чертовски занят, готовил материал к печати. Раздражённо фыркнув, схватил телефонную трубку, представляя в сжатой руке хилую шейку звонящего, а не кусок пластмассы.
-- Алло!
-- Здравствуйте. Это Антон Сергеевич Шелудько? – Женский голос на том конце был усталым и неэмоциональным. Казалось, этой женщине всё равно: наступи завтра апокалипсис, ни нотки в голосе не изменится.
-- Да, это я.
-- Вас беспокоят из Нижегородского дома-интерната для престарелых и инвалидов. У нас проживает Сергей Сергеевич Шелудько, ваш отец. Он просил о встрече с вами. Вы сможете к нам подъехать?
Я тут же прикинул когда освобожусь. Скорее всего, завтра:
-- А какой у вас адрес?
-- Улица Плотников 2 «в».
-- Сегодня, конечно же, я не смогу, а завтра до обеда постараюсь.
-- Хорошо, будем ждать. До свидания.
-- Всего доброго.
Какой отвратительный голос. Из тех, что навязчиво объявляют информацию на вокзалах. Всегда занимала мысль: эти женщины и дома таким же тоном общаются с мужем и детьми? Будто с роботом поговорил, честное слово.
Я не знал, что мой отец находится в доме престарелых. Более того, я ничего о нём не слышал с тех пор, как он покинул нашу семью, тогда мне было девять лет. Я не пытался его найти, просто вычеркнул из своей жизни и памяти. Возможно, у меня осталась детская обида на его уход именно в тот момент, когда он мне был необходим. Меня воспитывала мать в одиночку. Отец работал бурильщиком - летал на Север, месяцами находился на работе, и в моменты его возвращений с вахты, радости моей не было предела. В один из вечеров я делал уроки у себя в комнате, мама зашла и сказала, пытаясь сохранять хладнокровие в голосе: «Антоша, папа больше к нам не вернётся. Он нас бросил, мы ему оказались не нужны». Затем она ушла, усилием воли стараясь при мне не разрыдаться, но в спальне я слышал её всхлипы. Позже я много думал, для чего мама резанула по сердцу этой информацией, ведь могла сначала меня морально подготовить, выдумать легенду о его героической гибели, или ещё что-нибудь. Но, что случилось, то случилось. Я не искал с ним встречи, мне казалось, что, если ему не интересно чем занимается его сын и он не желает идти на контакт, даже просто банально позвонить не хочет, зачем тогда с ним знаться. Да, это была детская обида, засевшая колючкой очень глубоко в душе.
С трудом отыскав эту улицу Плотников 2 «в» на окраине города, зашагал к трёхэтажному мрачноватому зданию, давно требующему капитального ремонта. Спросил у охраны, где приёмная и, получив ответ, поднялся на второй этаж в кабинет директора. С момента входа в здание меня не покидало чувство чьего-то присутствия, словно кто-то невидимый следит за мной, бродит рядом, норовит ухватить за рукав. Директором оказался худощавый пожилой мужчина с лысиной и при усах. Напомнил постаревшего почтальона Печкина из небезызвестного мультфильма.
-- Здравствуйте, проходите! – он показательно радушно заулыбался и предложил сесть в кресло.
-- Мне вчера звонили. Моя фамилия Шелудько.
-- Да, конечно. Вам звонила наш соцработник.
-- Она сказала, что в доме-интернате проживает мой отец, и он желает встретиться со мной.
Директор подвигал губами, точно хотел пожевать свои усы, но не имел возможности до них достать.
-- Верно. Однако, есть небольшая заминка… - он достал из кармана брюк серый платок, напоминающий ветошь, и протёр выступившую на лысине испарину. – Дело в том, что Шелудько Сергей Сергеевич проживает у нас около пяти лет. А совсем недавно, два дня назад он исчез, не явился на обед. Начали разыскивать… - тут директор поморщился, изобразив нечто среднее между виноватым выражением лица и гримасой, вызванной дегустацией лимонного фреша.
-- Как исчез?
-- Непонятным образом! Паранормальность какая-то, ей-богу! Но…- тут он наклонился ко мне и полушёпотом добавил:
-- Он здесь. С нами…
-- Ничего не понимаю!
Директор энергично заморгал, и продолжил:
-- Не знаю как и сказать, сочтёте меня выжившим из ума, но Сергей Сергеевич общается с нами записками вот уже два дня. Причём его как бы и нет: ни в его комнате, ни в здании. Его никто не видел с той поры.
-- Общается записками? – настала моя очередь поморгать.
-- Так точно. И они возникают из ничего, из воздуха! Записок насчитывается шесть штук. В своей последней… сейчас я вам её покажу, – он порылся в папке дрожащей рукой, выудил оттуда листок бумаги формата А4 и протянул мне. – Вот, посмотрите.
На листе было написано несколькими аккуратными рядами: «Директору дома-интерната от проживающего комнаты №132 Шелудько С.С. Прошу обеспечить встречу с моим сыном Шелудько А.С.» далее следовал мой рабочий номер телефона и его размашистая подпись. Дата вчерашняя. Только я дочитал это, как директор вскрикнул:
-- Вы видели?!
-- Что такое?
-- Появилась новая записка на моём столе! Только что! Из ниоткуда!
-- Нет, не видел.
Я пристально посмотрел на директора, не сошёл ли он с ума? Или пытается мне задурить голову? Вроде 1 апреля давно позади. Незаметно положил листок, пока я читал этот? Хм…
-- Вот видите?! Что я говорил! Возникают из ниоткуда!
Он боязливо взял записку, словно это не кусок бумаги, а взрывное устройство и медленно прочитал вслух: «Отведите сына в мою комнату и оставьте нас наедине».
Директор вскинул брови от удивления настолько высоко, что, окажись такой вид спорта в олимпийской программе как «выражение предельного удивления», его непременно взяли бы в сборную. Наставив на меня выпученные глаза, прошептал:
-- Пойдёмте-ка, я вас проведу.
Мы вышли из кабинета и стали плутать по обшарпанным коридорам. Вновь меня побеспокоило присутствие кого-то незримого рядом. Готов был поклясться, даже ощутил лёгкий хлопок по плечу. Призраки? Абсолютно не верится. Отношусь к подобному с изрядной долей скепсиса. По пути нам попадались проживающие дома-интерната различной степени престарелости и инвалидности. Это заведение – настоящая Мекка для всяческих искателей паранормальных явлений и привидений. Впрочем, моё воображение эта мысль не взбудоражила. Я не мог понять, что здесь происходит. Почему отец пропал, и откуда, чёрт побери, появляются эти записки, если, конечно, это не розыгрыш Печкина. Для чего ему меня дурачить? Видимо, предполагает извлечь какую-то выгоду. Обойдя вежливую бабулю в цветастом халате и стоптанных тапочках, остановились у комнаты №132.
Замок тотчас щёлкнул, впору было усомниться в остроте зрения: только что дверь выглядела запертой, мгновение – и дверь распахнута. Глаза не уследили за моментом движения. Кто-то нам открыл изнутри, хотя в одноместной комнате никого не было. Директор снова на меня посмотрел, скорчив гримасу, дескать, я ж вам говорил, что у нас здесь какая-то петрушка творится. Пока я намеревался пройти внутрь, он вскрикнул как ужаленный:
-- А! Записка! – И потряс перед моим носом листком бумаги. – Прямо в руку мне сунул!
-- Что в ней?
-- Опять просит вас оставить наедине. Хорошо, проходите… я удаляюсь, если что, буду ждать неподалёку в коридоре…
Я огляделся. В крохотной комнатке стояла кровать, столик, стульчик и тумбочка с телевизором. На стене висели репродукции картин, среди них я узнал только работу Э.Мунка «Крик». Странный у отца вкус. То ли был, то ли есть. Непонятно какой статус ему приписывать. Превратился в человека-невидимку? Испытывали на нём какие-то препараты, вызвавшие подобное свойство материи? Вряд ли. Директор бы скрывал это, а не приглашал родственника. Скорее всего, случилось нечто форс-мажорное, и сама администрация дома-интерната не в силах дать мало-мальски приемлемое объяснение происходящему. Я сел на стул. Моргнуть не успел, как на моих коленях материализовался кусок бумаги, исписанный мелкими и кривыми буквами. Челюсть отвисла от неожиданности! Это мне явно не почудилось! Задрал голову наверх, может с потолка прилетела? Нет. Обычный потолок. Чудеса да и только! Подозрения с Печкина сняты. К этому приложить руку он точно не мог. Бросив озираться по сторонам, глянул в лист. Текста было много. Я принялся разбирать почерк:
«Здравствуй, сын! Тебя не узнать, возмужал. Ты на меня не обижайся. В жизни всякое случается. Да, я был не очень-то хорошим отцом, лишив тебя мужского воспитания. Не сладко тебе пришлось. По крайней мере, я платил алименты. Круглую сумму каждый месяц. В общем, Антон, прости меня, если сможешь. Если ты встанешь и уйдёшь сию секунду, я пойму. Но если останешься, я тебе кое-что расскажу. Со мной случилась беда под конец жизни. Я не имею в виду проживание в доме престарелых. Я сознательно устроился сюда отшельником. С твоей матерью я разошёлся, но новой семьи не завёл, детей тоже не было, так что ты – мой единственный сын. Прочитал местную газету, где ты работаешь главным редактором. Увидел фамилию, твоё имя и номер телефона. Написал директору, чтоб он устроил с тобой свидание. Но всё по порядку.
Ты знаешь, что я работал бурильщиком. Так вот, лет 8 назад бурили мы нефтяную скважину и, при замене долота я случайно заметил небольшой камень, который поднялся из глубины на шарошке. Размером со спичечный коробок, ярко-зелёный с красными прожилками. Я взял его на память, хоть и не любитель минералов. Позже я понял, что этот камень уникален и обладает странными свойствами. Отработав вахту, я сидел в аэропорту в ожидании рейса домой. Достал камень и зажал на несколько минут в ладони. Как вдруг, снующие туда-сюда люди начали замедлять своё движение! Да так синхронно, что я испугался! Подумал, что у меня что-то с мозгами или со здоровьем. Меня не иллюзорно в тот момент стало подташнивать. А меж тем, люди продолжали замедляться до тех пор, пока не превратились в безмолвных истуканов! Я был потрясён! Я встал, и также крепко держа свою находку в ладони, прошёлся по залу. Ничего подобного никогда не испытывал! Всё вокруг замерло: один бегущий мужик с огромным чемоданом застыл в неестественной позе, женщина по соседству сидела с открытым ртом, намереваясь откусить кусок от пирожка. Взглянув в окно, я изумился ещё больше: самолёт, заходящий на посадку, завис в воздухе! Наблюдая за всем этим несколько минут, отметил, что люди не совсем статичны, они движутся, но очень-очень медленно, незаметно глазу. Я убрал камень с руки, и тотчас всё вернулось обратно, люди снова побежали кто куда, мужик с чемоданом заковылял дальше, женщина впилась-таки зубами в свой пирожок, самолёт произвёл посадку. Мне сделалось плохо, закружилась голова, и стошнило несколько раз.
Позже я систематически повторял эксперименты с находкой. Эта вещь – магическая. Каким-то образом с зажатым в руке камнем, я могу влиять на ход времени, замедлять его. Заметил, что меня никто не видит и не слышит в этом состоянии, полагаю, я двигаюсь невероятно быстро, и люди попросту меня не замечают. Регулярно упражняясь, я приучил свой организм к подобным физическим нагрузкам, и мог замедлять время до получаса своего времени, а меж тем, в реальном мире проходило около секунды! С такой вещицей открываются невиданные до селе горизонты для применения в своих корыстных и других целях подобных сверхспособностей.
За 8 лет эксплуатации камня, я не сделал ничего полезного для человечества, и со мной случилась беда. Честно говоря, я потерял счёт времени в параллельном мире, потому как прожил среди людей-статуй и безмолвия слишком долго. Я хотел распилить камень напополам, чтобы половинку камня отправить тебе в качестве подарка, ты единственный сын, моя кровь, а другую оставить для собственного использования. Я думаю, ты не отказался бы от него? Представь ту силу, которой он способен наделить. Ты можешь что угодно вытворять, оставаясь незамеченным: грабить банки или спасать людей, попавших в катастрофу.
Мне удалось расколоть камень. Но при попытке использовать, половинка внезапно вступила в химическую реакцию с моим золотым кольцом на пальце. Не знаю, отчего это произошло. Кусок камня при соприкосновении с золотом деформировался и деформировал кольцо настолько, что я не смог освободиться от этого продукта симбиоза породы и металла. Из-за этого на моей ладони насильственно удерживается полкамня. Пытался воздействовать различными инструментами, но так и не удалось отделить их друг от друга. Оставалось единственное - отрезать себе кисть. Поначалу не хватило духу, затем – физических сил, мой век подходит к концу. Ты понял, что я оказался заложником своих сверхспособностей, и мне приходится доживать свои дни в мире не видящих и не слышащих меня людей, двигающихся в тысячу раз медленнее черепахи. Поэтому вынужден был общаться записками. С запозданием, но они доходят.
С тех пор, как я подал заявление директору о встрече с тобой, в моём мире прошёл как минимум год. За это время моё здоровье сильно подорвалось, ведь я никогда не останавливал время на столь долгий период. Делая запись, которую ты сейчас читаешь, я лежал на кровати практически без сил. Наверное, это конец.
Я спрятал половинку камня в тумбочке под телевизором, в банке из-под какао. Если ты рискнёшь и возьмёшь часть, дождись второй половины камня. Их нужно будет соединить перед использованием. Я совершил ошибку, разбив его на части! Не нужно было этого делать! Возьми в банке из-под какао, а второй вытащишь из моей руки, когда я умру. И сними подлинники со стены. Прости сын, не будь таким, как я… у тебя всё получится».
На этом текст закончился. Последние строчки было невероятно тяжело прочитать – почерк был корявым с еле-заметным следом от чернил.
Вдруг я с ужасом почувствовал тяжёлый запах разложения. На секунду мне показалось, что я увидел лежащий на кровати труп! Взлетев ракетой со стула, потёр глаза. Да! Точно! Человеческое тело истлевало прямо на моих глазах! Я выскочил в коридор, заорал во всю глотку:
-- Директор! Вы где?! Идите сюда скорей!
-- Бегу! Что случилось?!
Когда мы вдвоём зашли в комнату, на кровати уже покоился желтоватый скелет что-то сжимающий в своей ладони. Я не стал это брать.