Холодные зимние ночи мучительно бесконечны, за стеклами воет вьюга, ему не спится. Его от нее отделяет глухая вечность. Он пьет крепкий кофе и пишет ночами письма.
20 января
Набор первых слов невелик и всегда банален. Ну, знаешь, все эти «здравствуй!», «я к вам пишу...» и «моя родная!» Поэтому без вступлений и предисловий.
Для меня, как всегда, расстояние - лишь условность. Я, как всегда, умею тебя, как воздух... И не умею тобой, как весенним ветром... А между нами границы, и километры, и ты, как огонь, а мне не мешает отдых... Хотел бы назвать смятением, но не стану. Иначе - откуда такое чувство, как будто пьяный, и что-то внутри горячо и нежно?
Как видишь, в таких вещах поэзия неизбежна! Ведь брался писать о том, что видел и что читаю, ну, может еще (но реже), о том, что понял. Такие сентенции сложно оправить в слово, но если выходит - то слово прочнее стали.
Вот, кстати, я научился читать мандалы. Ты знаешь, такого со мной, по-правде, и не бывало. Вернее всего мои чувства назвать восторгом.
Я буду тебе писать под любым предлогом. Ты будешь читать между строк мой голос, и он у тебя внутри отзовется пульсом. Мне будет не так пронзительно, не так пусто от мысли о том, что теперь я холост.
По-моему, я чрезмерно сгущаю краски.
Пожалуйста, не хвали меня понапрасну - твое одобрение мне ослабляет душу.
Пожалуйста, напиши мне.
Люблю. Твой Ждущий
Конверт у нее в руках пахнет пачули и гвоздикой… Ей даже не нужно смотреть на обратный адрес – она столько лет этим запахом упивалась, что он для нее – как сигнал уже, как улика. Сердце в груди у нее сжимается, замирает, она жадно пробует на язык каждый знак и слово, и вновь поддается его колдовскому зову… И ищет слова. Для того, что нельзя передать словами.
21 января
Твои визиты ко мне - как грохот с ночного неба. А, впрочем, когда тебя нет - мне совсем нелепо, так что греми спокойно над самой крышей - мне будет в радость изредка это слышать.
Я здесь, признаться, несколько ослабела. Моя основная проблема - немая праздность. Это тревожит, скорее всего, напрасно (лень - это временно, я не могу без дела), но это, пожалуй, слабое утешенье. Я окончательно разучилась врать, принимать решения, даже сердиться уже не могу, похоже.
Я ношу платья, часы и кожу.
В последнее время живу, как будто в блокаде: день изо дня без конца проверяю почту, но знаться со мной, похоже, никто не хочет... Я утешаюсь, мол, я - молодой писатель!
В общем, все время вру себе, извиваюсь... Помнишь, когда мы были, ты знал меня и говорил - я страус: если не вижу, мол, то, что страшно, то и живу спокойно и трезво даже.
Мне снятся сны, я редко потом их помню. Еще реже снишься ты, заедает совесть. Я так привыкла нуждаться в твоем непогрешном слове, любое другое слово ему не ровня.
Пиши мне. Пиши еще, по любым предлогом, я нахожу в твоих мыслях, в твоих словах отголоски Бога. Ты не грусти там, старайся смотреть бодрее.
Все. Жду ответа.
Твоя Медея
Февраль для него, как всегда заготовил кризис. Разлука невыносима, и сердце вот-вот взорвется. Уже не спасают ни кофе, ни сон, ни письма… Он пишет, и боль между строчек льется.
1 февраля
Родная моя... Я скатился до обобщений: разве возможно в слове раскрыть твой образ? Но если меня настигает твой вечный голос, то ты на земле действительно всех роднее.
Мысль о тебе, как дамоклов меч надо мной зависла, ревностно, как жена, отшивает любые другие мысли. Всюду твои вещицы и безделушки. Я слушаю твой дабстеп, хоть его невозможно слушать.
Грустно смотреть на то, как ты там сдаешься. Милая девочка, все еще будет, верь мне, будь снисходительней к звездной своей карьере. Ты все сумеешь, знай! И всего добьешься.
Знаешь, на самом деле, мне очень плохо... Сердце стучит так сильно, что, верно, уже оглохло. Я бесконечно скучаю. Боюсь сломаться - мне ведь теперь уже далеко за двадцать...
В общем, я знаю, конечно, что ты мне скажешь, но если я сдамся, то больше уже не встану, нужно ползти, пока позволяют раны. Все остальное, пожалуй, уже не важно.
Я взял билеты на самолет, вылетаю в среду. Буду к утру, надеюсь. Максимум - до обеда. Только не нужно меня встречать - созвонимся, ладно? Иначе придется бриться, лететь в парадном...
Все. Очень скоро я буду рядом, будешь рассказывать мне свои сказки лично. Думаю, вместе мы смотримся органичней.
Я хочу быть с тобой. Ты не против, правда?
2 февраля
Страшно, любимый. Отчаянно, дико страшно. Ты мне сегодня приснился грустный, в крови и саже. Что-то тяжелое мается возле сердца, внутри холодеет так, что не отогреться…
Не торопись, не дури, не бросайся в омут! В тихие игры черт до поры играет, но все равно обведет, заманит, или (не к ночи сказать) и совсем угробит.
Так и любовь – мучительно, как гангрена. Стадия поздняя, на ампутацию нужно время. Зря ты усугубляешь.
Но, знаешь, впрочем, я извелась не меньше. Решай, как хочешь.
Я тут храбрюсь, конечно, пока есть силы, и, разумеется, жду тебя, ты ведь знаешь. Чувствую, вот увижу, и все – растаю.
Страшно. Отчаянно страшно, милый…
Гулкую тишину разбавляет лишь звон капели… Ящик почтовый пуст уже третий месяц. Небо все выше и ярче, а дни длиннее. Корреспонденты с экрана доносят дурные вести. Хрупкий ее рассудок покрыт пеленой тумана, Безумие с каждым днем подползает ближе. Она пьет горячий кофе и снова пишет, день изо дня, безропотно и упрямо.
1 августа
Здравствуй, родной мой. Пишу тебе… Помнишь это?
Здесь у меня свирепствует, злится лето, жалит, и жжет, и кусает меня за плечи…
Я, как и прежде, жду нашей встречи. Жду и не верю оперативным сводкам.
Впрочем, в моем неверии мало проку.
Я отмечаю в календаре недели, читаю письма и все надеюсь не то проснуться, не то забыться.
«Без вести» - это проклятье, ни жив, ни умер. Страшно подумать о том, что тебя не будет… Ночами меня накрывает потоком жути, и я безнадежно слушаю мерный зуммер.
Сердце мое! Я жду тебя ровно в восемь там, где в реке отражается город и неба просинь. Жду, как ждала вчера, и как буду завтра. Жду, потому что знаю, что вера – свята.
Память горька, как яд, как зола пожарищ, время ползет равнодушно и беспристрастно.
Авиаперелеты удобны и неопасны.
Ты ведь приедешь? Правда же? Обещаешь?..
Эпилог
Белое небо слепило глаза сквозь стекла. Страшно, пожалуй, не было. Было больно. Несколько слов, прежде чем все слилось и смолкло. Самое важное… Самое дорогое…
6 февраля
Пишу тебе от порога Вечности. Путь окончен. Вряд ли ты это когда-нибудь прочитаешь… Я всегда буду рядом, ведь ты же знаешь. Девочка, я люблю тебя. Очень-очень…