"Бывает так что сумеречная тоска и меланхолия наступают тогда, когда ты наконец осознаешь сложность окружающего мира.
Потеряв альбом памяти с фотографиями из детства, юности... с вещами, которые считаются разумными, добрыми и вечными, чем мы их заменяем?"
Отбросив вопросы, на которые она уже знала ответ, Лиза щелкнула замками на черном футляре.
Сергей давно уже не играл на скрипке, и когда она попросила емкость для транспортировки особо важных рукописей, отдал этот идеальный контейнер.
"Жить без прав на условия, которые необходимы любому. Возможно?
Будет ли жить та мать, у которой отняли ребенка, и лишили возможности его вернуть? Лишили возможности завести новую семью?
А ведь ценность к жизни, во все времена, убивали именно потери, разных величин и форм"…
Ее руки извлекли из отдела для нот, несколько блестящих вязальных крючков. Проверив, остроту заточки инструмента, Лиза бережно протерла их спиртом, выложив на хирургический поднос.
Сумерки меланхолии уже давно не беспокоили ее. Нужно было просто брать то, что могло бы восполнить потери!
И она брала.
По мнению Лизы, человек сам мог быть Богом, создав свой мир вокруг. Так же конструировать и разрушать.
Но не каждый человек.
Одним внезапным взрывом синтетика аккордов дарквейва ворвалась в тритон, нашпиговав осколками гипофиз, и разразилась адреналином по телу со словами:
Ich bin das Schweigen, die Angst deiner Seele*
Ich bin die L;ge, der Verlust deiner W;rde
Испытывая наслаждение, она повела плечами, сделав круговое движение головой; за тем толкнула, и покатила вперед медицинскую тележку.
Докатила её до операционной, и подняла старый рубильник напряжения, торчавший из стены.
Сегодня Лиза хотела ощутить весь спектр. Видеть, слышать, обонять, осязать осознавая.
* * *
- Как ремни затянуты? Достаточно туго? А жгуты? Я спрашиваю это потому, что если жгуты будут болтаться – ты истечешь кровью. - Непринужденно бросила она через плечо.
- За что ты так со мной? – Всхлипнул подарок.
Лиза подошла ближе и отрегулировала стол:
- Ну, миленькая. Правильнее говорить "с какой целью". Ты же сама хотела получить ответ на самый для тебя главный вопрос "о качестве жизни", не так ли? Сегодня мы обе получим то, что хотим. Ты - ответы, а я - новое качество!
- Отпусти меня! Сука! Не нужны мне ни какие ответы! Ты ненормальная сволочь! Я буду кричать!
Жертва забилась в истерике, и операционные ремни врезались в ее побелевшие руки, оставляя малиновый след.
- Спокойней, детка, спокойней. Кричать кричи, сегодня можно, даже желательно. – Ответила Лиза, набирая шприц.
- Только вот сильно дергаться не нужно – можешь раньше времени умереть.
Я могу не попасть в нужную точку, что нибудь там порву заранее, и ты истечешь кровью, не отдав мне всю свою волю…
- Я и так тебе её не отдам! Отпусти меня чудовище! Извращенка!
Конвульсии били пристегнутое тело. Из глаз жертвы хлынули слезы, рот захлебнулся рыданиями.
Зафиксировав дополнительные крепления, Лиза ввела иглу в сонную артерию, пояснив:
- Это адреналин, чтобы ты не потеряла сознание в самый ответственный момент. Сейчас ещё капельницу с физраствором поставлю, и начнем! Вот так…
Подвесив емкость с лекарством, она взяла первый крючок.
"Так первая боль пронзает когда-то всех" - Скользнула в её голове мысль, и Лиза, мелено проткнув кожу у локтевого сустава, потянула инструмент назад.
Раздался истошный вопль.
- Как салфетку вязать - подумалось ей. И Лиза ввела следующий крючок чуть выше запястья жертвы.
Немного полюбовавшись, и перепроверив жгуты, она продолжила разговор:
- Первый шаг к новому качеству, моя милая Нина – это, безусловно, отсутствие жалости. Прежде всего… – рассказчицу передернуло от внезапного воспоминания.
– Прежде всего - отсутствие жалости к самому себе. Ну и как следствие… – Лиза ввела третью спицу у коленной чашечки, заставив жертву испустить вой.
- Ну и как следствие – отсутствие сострадания к окружающим.
- Господи Иисусе, иже Си на Небеси… - зашептала Нина.
Хрусталик увеличился, и зеленые глаза Лизы приобрели глубоко изумрудный оттенок. Она подошла к изголовью, и легко касаясь губами уха слушателя, зашептала в ответ:
- Деточка… ты же сама, сама согласилась на Единение, и твоё принятие было искренним, желаемым тобой… Ты приняла меня. Я – твой – Бог!
Лопнув, кожа издала звук снимаемой пленки с горлышка винной бутылки, нож для карвинга вгрызся в плоть бедра.
- Тыковка моя. – Улыбнулась Лиза и вытащила кровавую звездочку из тела Нины.
Всхлипнув, жертва потеряла сознание.
Музыка ангелов окутала и обняла обеих… **
Покой - они так в нём нуждались! Грусть ворвалась с внезапным ветром, разбив стекло одной из створок окна.
"Неужели это ни когда не пройдет?.." - застонав, Лиза провела рукой по своему лицу, оставив алый след.
Моцарт вновь отвернулся к клавиру.
* * *
- Ну! Давай! Девочка! Еще! Поплачь со мной. Вместе… - Толстая игла пробила грудную клетку. Волевым движением адреналин сдернул душу обратно.
- Ангелы… их нет на небе. Они здесь, моя милая… - Взяв садовый инструмент, Лиза рванула со всей силы плоть, обнимая жертву за голову.
Открыв глаза, Нина издала нечеловеческий вопль, от боли разорвавшейся в икре.
- Ангелы… они в наших головах, пойми. – Продолжала Лиза. – Я принимаю твой дар. Так уж вышло – ты предложила, а я забрала. А боль – боль неизбежна.
Она поцеловала жертву в лоб и взяла щипцы для разделки омаров
- Знаешь… Ни кому не дано вынести боль до конца…
Даже нам…
*Я - тишина, страх твоей души.
Я - ложь, потеря твоего достоинства. Lacrimosa "Lightgestalt"
** «Музыка ангелов» ложно приписываемая Моцарту, композиция корейского композитора Yiruma под названием «River Flows In You»
Глава 6 :
http://www.stihi.ru/2012/05/15/1213