В кресле я лежал, читая.
Что-то стало тяжело.
Присмотрелся – мать честная! –
книга весит полкило.
Вот раздули эпопею!
Разжевали… Что я, туп?
Вот прочту – и опупею
(надорву, выходит, пуп).
Есть, и то нельзя от пуза,
а читать – такой предмет:
животу не надо груза,
голове нагрузки нет.
Если связку книжек драных
понесём в последний путь,
их оценят в килограммах,
а не в битах как-нибудь.
И рожденье книги тоже
для читателя кошмар:
чем она скучней и толще,
тем весомей гонорар.
Я и встал, презреньем полнясь,
книгу бросил – ведь она
потому зовётся «повесть»,
что по весу ей цена.