Зимней стужей
скованы желудки
этого рифлёного сердца.
А сегодня на ужин
постные сутки
без соли,
и даже без перца.
Я наелась.
И пора бы убрать посуду,
в ней остались только минуты,
о которых я позабуду.
Скатерть в пепле
и прожжена насквозь.
Все слова останутся ветром.
Клянусь.
Клянусь, что окрепну,
и ярким пятном
на белом буду.
И неважно
какой у меня пульс.
Главное, что не разобрать
уже груду
тех
последних писем,
от ответов на которые
мы зависели.
Пулей проскользнёт мысль,
что всё это в последний раз,
что это — прощание,
что это — смертельный час,
и тот полон
молчания.
Сказать и правда нечего,
я представляла это много раз,
но не этим хищным
и голодным вечером,
и без этих немых фраз.