Архитектором из взвеси снежной сложен
Виртуозно маятник: раскачивает свет и отшелушивает с времени лицо.
Изумрудным ящером, сокровищем речным отсюда брошен
Остров - под носками туфель - как изъеденное пеною слюны кольцо.
Спин спокойных лестниц ожиданье
И открытых окон перелет и пересвет,
Вздыбленных перил гортанный хрип, и жженье, и шуршанье,
Шарм-отеля трещины и кресельной обивки нежный цвет.
Столики кафе, снесённые водою в мыльном оке,
Склеенные улицы, где шаг лишь чередует бытие и пустоту,
Карусельные лошадки бледной масти в распорядке строгом,
Черный зонт, зазубренным крючком забытый на мосту.
А у заклинателя на пальцах зубы кобры,
У него трещоток замыканье в перезревшей глубине вороньих глаз.
Он отдергивает руку от корзины - шнур бикфордов -
И плетется в танце покрывал, прорехой рта вдыхая зимний тминный газ.
Лампады фонарей, палёно розовое масло станций -
В Австралию через игольную и иллюзорную большую круговерть.
И снег выстраивает контрфорсы и вытачивает тело граций -
И искажает перспективу лишь уменьшенная смерть.
И рыбье брюхо неба тянется в витринах,
Сминают крышу облака, углы воротят, обездвиживают, как слона.
И яблоком не отравиться - и стрихнином.
На ветке щурит щучий глаз над прорубью сова.
Шторм с набережной Ялты слижет, унесет Кон-Тики в эту глотку,
Где кости выбросили числа окончания игры.
И мандаринных канареек губы ровные целуют кротко:
Где Афродита созерцает пустынно-нежные рожденные миры.
11,12,13 декабря 2011