Завыли собаки – мурашки по коже,
Как будто бы волки запели в лесу.
Наверно кого-то мы завтра лишимся,
Возможно, кого-то от нас унесут.
Бетонные стены, решетки стальные,
Заборчик в три метра, не спит часовой.
Бессонные ночи, рёв жуткой сирены,
В колючке запретка, да псов жалкий вой.
А сердце всё бьётся, кровь в жилах всё стынет,
Когда за окошком гроб санки везут.
Кого-то наверно чахотка сгубила,
Родные не встретят, а лишь заберут.
По пятницам баня, но шмон каждый вечер,
Опять в коридоре вдоль стенки стоим.
Опять надрывается в рупор диспетчер,
Все как на расстреле, нас бьют – мы молчим.
Затвор у замков – словно выстрел грохочет,
Терзая всем душу – когда наш черёд.
Конвой не молчит, он над нами хохочет,
Кого сапогами – прикладами бьют.
И зэки тайком о своём лишь мечтают,
Увидеть бы маму да брата обнять.
Солдаты, спеша судьбы нам исправляют,
Такова желания у них не отнять.
Российский острог и погост за оградой,
А вороны смотрят – когда пировать.
Жаль кто-то не смог, а кому-то не надо,
Кого-то уж нет, а кому всё мотать.
У нас ведь как в песне печальной поётся:
Всего три дороги, которой пойдёшь?
Такая житуха рулеткой зовется:
Чего б ни посеял, одно лишь пожнёшь!
Завыли собаки – мурашки по коже,
Как будто бы волки запели в лесу.
Наверно кого-то мы завтра лишимся,
Возможно, кого-то от нас увезут.