****
Да и не пройдет ничего.
Этот запах кожи, прогретой на солнце
Будет сочиться по улицам,
Превращаясь в трухе старых домов
В мумию запаха
Только дыхнет чуть-чуть
Старыми духами от стен с камышовой начинкой.
Даже во сне этот город покоя не даст
Накрывая муаром каштановых листьев
****
Кафе «Медуза».
Сколько было планов- где они?
Сколько было людей- где они?
Умерли. Так же. Пафасно.
****
Вначале исчезают друзья.
Затем уходит
Ноябрьский вечный шум ворон-какух,
Бросающих пощечины лепешек
На гладь машин.
Жизнь сузилась до кетаминовой вспышки.
Блокируй, мой мозг, блокируй.
Обрывки воспоминаний постепенно становятся вымыслом.
****
Костел.
В тот день я пряталась.
Как иголка за скорлупой готических окон.
Тук-тук!
Кто там?
Иван.
Лучше бы ты не разбивал мою хрупкую веру в бессмертие.
****
Туман. Сирена маяка.
Тише. Бык ревет.
Топчет сахар промерзлой воды,
Не решаясь на берег выйти.
****
Таирово.
Окна прячут от окон ласкутики моря.
В-о-он за теми высотками его почти не видно.
Но запах воровать еще не научились.
****
Где-то в реальности.
По вязким глазам драг-диллера,
По пустынным глазам покупателя
Осознал что живешь в требухе куклы барби производства Китая
Но у тебя есть еще силы справиться.
****
Стокгольмский синдром.
И когда-небуть , прогоняя сон
О счастливых из несбывшегося детства,
Мы, повисшие на паутинке координат,
Сможем полюбить
Любовью попавшейся мухи
Липкую ниточку «здесь»
И липкую ниточку «сейчас».
Типичная адаптация жертвы.