* * *
Если одиночество — смерть,
Значит, одиночеству быть.
Просто, как небесная твердь
Или поднебесная сыть,
Где мы и имеем уют
Одиночеств, каждый в своём.
И едим из собственных блюд
И из кружек собственных пьём
Полной мерой строгих диет
Обихода долгих минут
Обречённость будущих бед
И определённый маршрут
Вплоть до воздвиженья христа
В изголовье — боже! — твоём...
Тоже идиома проста,
Как подлесок и водоём.
Так висеть или же всплывать?
В общем-то, не сложный вопрос,
Частый, как едрить твою мать!
Или коробок папирос.
Так и тянем, гвозди в доске,
Олигарх ли, поп ли, поэт, —
Души в пси-приват гамаке,
Понимая, выхода нет
И не будет, как не тужись.
Вместе с неприятием тьмы,
Принимай проклятую жизнь,
Словно лобызанья кумы.
Изначально что-то не так
В этой кальке божьих страстей.
То ли бог распятый — дурак,
То ли мы не тех волостей,
И не тех растили богов
Чином, стоном, свечкой, божбой,
Забывая духов лугов
И того, кто там, за трубой
В собственном холодном дому;
Он-то и берёг твой очаг.
А не тот, что в храме, в дыму
Ладанном зачах при свечах.
Воспротився! Ну же, давай!
Измени трагедию сна...
Всё одно спекут каравай
Поминальный твой и сосна
Подрастает, стерва, уже,
Дом твой вечный, ладо и знак...
Одиноко нынче душе...
Как обычно... Так её и растак...
14.01.2012